Родственные связи - стр. 6
– Нет, что вы! – Адель подняла голову над кружкой.
Голос ее звучал глуховато, но не дрожал.
– Просто не знаю, с чего начать.
– Ну, начните уже с чего-нибудь, а там видно будет.
Наверное, это было не очень вежливо. Но накануне я легла поздно и сейчас еще плоховато соображала.
– Мы с вами, некоторым образом, родственники, – после паузы, наконец, разродилась Адель и опять надолго замолчала. – Я ваша племянница.
– Кто? – в памяти всплыл недавний разговор с Вадимом о старушке с голубыми волосами, на днях тоже назвавшейся моей племянницей.
В отличие от многих мужчин, цвета Вадим никогда не путал. Та старушка, якобы племянница, точно была с голубыми волосами. А эта, с розовыми, откуда взялась? Впрочем, откуда взялась та, первая, с голубыми, тоже не понятно. Они обе из одного дурдома? С одинаковым бредом? Мне стало нехорошо. Ох, зря мы Ирину Ивановну отпустили. Хотя с такой хрупкой пациенткой я справлюсь. Главное, к ней спиной не поворачиваться. И ножи убрать.
– Вы мне не верите? – назвавшаяся Аделью гостья не ждала ответа на свой вопрос. – Наверное, надо пояснить, – продолжила она и, наконец, разрыдалась.
Черти бы побрали Вадима с его профессиональными советами! Кружка, полная горячего чая, выпала из вмиг ослабевших ручек, выплеснув большую часть содержимого мне на ногу. Я тихо охнула, но гостья, похоже, ничего не заметила.
– Мою сестру зовут Ариадна, сокращенно – Ара. Мы с ней погодки. Это не близнецы, конечно, но у нас тоже очень сильная связь. Нам всегда, с раннего детства, нравились одинаковые игры и книжки, одинаковые фильмы. Мы все время были вместе. Ара старше меня всего на полтора года. Мы и жили почти всегда вместе. После восьмого класса поступили учиться в другой город. Ара на парикмахера, а я на следующий год поступила в педучилище на воспитателя детского сада. Поступили, чтобы была возможность уехать из дома и жить в общежитии. Квартира у нас была однокомнатная, а мама мечтала устроить личную жизнь. Но с личной жизнью у нее не заладилось. Когда мамы не стало, мы с Арой вернулись на родину. Замуж сходили, но обе неудачно. Работали долгое время тоже вместе, в таксопарке. Только Ара – водителем, она побоевитее была. А я – диспетчером. Но мы почти всегда выходили в одну смену. Ссорились иногда, не без этого. Но если у вас, к примеру, нога заболит, это нехорошо конечно, но вы же из-за этого от нее не откажетесь. Так и мы, поссоримся, подуемся друг на друга, и опять вместе. Ара – она была солнышком. Оптимистка такая, во всем могла хорошее разглядеть.
Я уже не сомневалась, что речь о пожилой таксистке с голубыми волосами.
– Почему «была»? Что-то случилось? – не хотелось опять вызвать поток слез, но обстановку надо было прояснить.
Особенно интересно, какое отношение сестры имеют ко мне? Или она считает своей родней всех Сергеевых, и я просто первая, кто оказался доступен в шесть утра?
На стене возле двери нашего подъезда сохранилась табличка с фамилиями жильцов. Эта табличка с перечнем ответственных квартиросъемщиков висела со времени заселения дома и теперь приобрела историческую ценность. Тех, кто тогда получал жилье в новом доме, давно уж нет. Но мы продолжаем обитать в бабушкиной квартире, и фамилия на табличке соответствует.
– Арочки больше нет, – Адель всхлипнула и замолчала, в этот раз ненадолго, видимо, запас слез истощился. – Официально признали, что она покончила с собой, но я в это не верю.