Родственные связи - стр. 15

– Ого! А что мы там будем смотреть?

Вот за что уважаю Люську, так это за то, что на подъем легкая.

– Выставка Марины Садко.

– Кого-кого?

– Машки Садиковой.

– О! У нее персональная выставка! Вот молодчина!

Галерея встретила нас пустыми залами.

Со словами: «Ох, и люблю же я импрессионистов», Люська начала осмотр. Она любовалась полотнами не торопясь, с разных ракурсов. Такими темпами мы до конца обеденного перерыва не доберемся и до середины экспозиции. Пришлось подтолкнуть подругу в нужном направлении.

– О! – Люська воззрилась на изображение отражающегося в голубой воде неба. – А это? Что-то напоминает. Что-то знакомое, не припомню только, откуда.

– Вспоминай! – я была бесцеремонна, общение с родственницей малость выбило из колеи.

– Две бабули, одна в голубом, другая в розовом…, это загадка какая-то?

– Бабули? Почему? Они же здесь со спины? – такого я даже не ожидала. Художественный кретинизм – это точно не про Люську.

– Не знаю, – отмахнулась та. – Спинки сутулые, плечики покатые, фигурки усохшие. Не знаю. Общее впечатление.

– Ну, ты даешь! – восхитилась я. – А эту, в голубом, со спины не узнаешь?

– А должна?

– По всему выходит, что это та пожилая таксистка на «божьей коровке», которая тебя как-то подвозила.

– Возможно, – Люська продолжала разглядывать фигурки. – Это ж, когда было? Но вот теперь, когда ты напомнила, пожалуй, да, это она, определенно она. Щупленькая такая, но жилистая. Вот эта рядом, розовая, пожиже будет.

Все-таки Мишка молодец, в нескольких мазках передал столько информации. Люська уже собралась переместиться к следующему полотну.

– А что ты скажешь об этом? – я ткнула в угол картины с интересующим меня персонажем.

Люська задумалась.

– Вселенское зло, – наконец изрекла она.

Потом мы не торопясь прошлись по выставке, Люська взяла рекламные проспекты.

– На работу, – пояснила она. – Пускай просвещаются. Опять же с обеда я здорово задерживаюсь. Скажу, что культпоход для коллектива организовывала. Может, еще встречу с автором устроить?

Машкино творчество Люська всегда уважала.

– Ты понимаешь, – объясняла я Люське на обратном пути, – меня убеждают, что у Ариадны не было врагов, и она совершила самоубийство. Сестра с самоубийством категорически не согласна, но также категорически она отрицает наличие врагов. А тут я вижу этого типа, воплощенное вселенское зло, как ты заметила. Он так смотрит на сестер, что, если бы взглядом можно было убить, то прямо там, на причале, было бы два трупа.

– Каким образом? Там же полно свидетелей. А он действительно на них смотрел? Это же художественное произведение.

– Эту сцену воспроизвели по фотографии. Я так надеялась, что Адель опознает личность недоброжелателя. А она в нем даже человека не признала.

– Так если по фотографии рисовали, покажи ей этот снимок.

– В том-то и проблема, что, когда картина была закончена, снимки удалили.

– Вот незадача. Может фоторобот по памяти… Нет, если Машка нарисует человека по памяти, его родная мама не узнает.

– Да, Мишка тоже не портретист, он больше по пейзажам, да зверюшек изображает. А ты могла бы по этому портрету человека узнать?

– Трудно сказать, – Люська призадумалась. – Но попробовать можно.

– Вот и я думаю попробовать, посетить эту лодочную станцию, – может он там появляется.

– Судя по тельняшке, вполне возможно, – согласилась Люська.