Родовой артефакт. Хранительница - стр. 9
Даже такое слабое использование магии утомило, и я уснула.
Глава 4. Первое утро
Александр Эрриа
Пока Александр разговаривал с сыном, его немного мучила совесть, что оставил жену одну в холле. Всё-таки она первый раз вошла в его дом, и чувствует себя неуверенно. Хотя она уже взрослая самостоятельная женщина, а Леони соскучившийся одинокий ребёнок.
Александр успокоил себя обещанием зайти перед сном к Глории и убедиться, что у той всё в порядке. Но, как всегда, к тому времени, как Леони засыпал, его самого начинало клонить ко сну с такой силой, что он с трудом доходил до своей спальни. Вот и в этот раз только могучим волевым усилием ему удалось поднять себя из кресла у кровати сына. Александр шёл по коридору к своим покоям, с трудом держа глаза открытыми, и провалился в омут сна, едва достиг кровати.
Сон его был крепким, но чутким, потому тихий спор на пороге спальни, заставил открыть глаза и прислушаться. Спорили Гарриус и какая-то служанка. Его личный слуга спокойно и размеренно повторял, что «господин спит и нечего ему мешать».
Женщина лепетала что-то про даму Орису, её приказ, пыталась убедить стойкого Гарриуса, что она «тихонько посмотрит и господин даже не проснётся».
Не похоже было, что эта возня и спор скоро прекратятся. Проще узнать, в чём там дело, и спать дальше:
– Гарриус, что там такое?
– Дама Ориса отправила служанку к миледи, чтобы та утвердила завтрак.
– В такую рань? Странное желание. И что, причём тут я?
– Миледи нет в её спальне.
Странно! Александру хотелось предложить поискать получше, но он вовремя остановился: «Не стоит всем знать, что в медовый месяц я даже не заходил в спальню жены»:
– Гарриус, скажи служанке, что она выполнила приказ дамы Орисы. Миледи доверяет ей сегодня самой решить вопрос с завтраком и всем прочим.
– Слушаюсь, милорд.
За дверью спальни затихли, а лорд Эрриа решил на всякий случай проверить, что там с супругой. Александр был уверен, что ничего плохого в его доме с ней произойти не могло, но всё же… «Значит, она вчера обиделась и решила это показать». Эти детские обидки на всякую ерунду он знал ещё по первому браку. Глория казалась разумной, уравновешенной женщиной, и Александр надеялся, что в этом, безэмоциональном союзе подобной нервотрёпки удастся избежать. Похоже, зря. «Женщины! Этим всё сказано!»
Александр закрыл глаза и сосредоточился на поиске знакомой ауры. Боги, видно шутя, связали их истинным браком, и проникнуть в сознание своей половины для него несложно. Глория была где-то в доме и, судя по вязкой заторможенности сознания, крепко спала. Только прикоснувшись к этой тёплой тягучей темноте, Александр почувствовал, что и сам проваливается в сон. «Ладно, где она – разберусь позже. Главное, что с ней всё в порядке».
Глория Редстоун
Во сне кто-то тихо звал: «Элория, Элория, где вы?» Голос вытягивал меня из глухой темноты сна, а я усиленно этому сопротивлялась: «Откуда мне знать, где ваша Элория?»
Отвечать было ошибкой. Голос в голове зазвучал громче: «Элория это ты! Где ты?»
«Где я? В кровати».
«В чьей?!» «В своей».
«В твоей кровати тебя нет!»
Я удивилась и даже приоткрыла глаза: «Как же нет? Вот я, вот кровать и довольно миленькая. В кровати я одна, значит, она моя. Не мешайте спать!»
«ЭЛОРИЯ!» – опять прогремело в голове. Вот зачем так орать, спрашивается, да ещё и в чужой голове? Хорошо хоть, что так мог только мой муж, да и тот редко. Страшно представить, если бы каждый дарг мог мне устроить такое.