Родом из ВДВ - стр. 43

Превращения внутри мировосприятия Алексея походили на ловкую хирургическую операцию в глубинах мозга. К моменту возвращения в Рязань он чувствовал себя совсем другим человеком – преобразованным и обновленным, готовым к изменению внешней среды вокруг себя. Короткий отпуск уже заканчивался, когда Алексей случайно уткнулся глазами в плотный томик Ницше с привораживающим названием «По ту сторону добра и зла». Он открыл книгу наугад и прочел: «Всякий должен самого себя испытать, насколько открыто для него независимое и властное существование; но для этого необходим подходящий момент». В сердце у курсанта кольнуло, что-то острое вонзилось и прошло насквозь, оставив горячий след, как если бы каленое железо поставило там причудливое клеймо. Алексей задумался, удивившись, что всякий раз, находясь на перепутье, он в книгах находил ободрение или подтверждение тому, что задумал. Глаза его машинально прошлись дальше по тексту: «Не следует уклоняться от подобного испытания, хотя бы оно представляло наиопаснейшую игру, какую только можно себе представить, и служило бы, в конце концов, свидетельством только перед нами самими, а для всякого другого судьи оставалось недоступным». Алексей открыл первую страницу и прочел там дарственную надпись: «Алеше от папы. Да помогут тебе Бог и Воля твоя!» Далее стояла роспись отца и дата, которая отделяла ровным месяцем другую, более темную дату, которую он всегда помнил, – день его смерти. Рука Алексея осторожно провела по выведенным чернилами буквам, словно прикасалась к отцу, шевелила мягкую пыль, которою сплошь была усыпана память о нем. Он ощутил, что это прикосновение к книге было как прикосновением к душе отца, мимолетное и трогательное касание отцовской ауры подействовало на него с ответной реакцией. Алексей подумал было взять книгу с собой в училище, но быстро изменил решение – слишком дорог для него был этот со вкусом оформленный томик, чтобы рисковать им. Зато в училище он зачем-то притащил лыжи…

(Рязань, РВДУ, февраль – март 1987 года)

Если человек способен что-либо делать лучше других, он непременно будет искать возможность продемонстрировать свои способности. Если кому-то подвластно нечто неординарное, позволяющее выделиться и самобытно выразиться, он будет несчастлив до тех пор, пока не сделает свой талант достоянием многих. В природе человеческой заключен довольно примечательный пунктик: отважно стремиться к публичному проявлению своих лучших качеств, даже если они окажутся неуместными или окажутся с опасными последствиями. И как только человек вознамерился раскрыться перед многими, ему обязательно однажды представится случай продемонстрировать свое умение – это непреложное уже правило самой жизни.

Курсанту Артеменко хорошо было известно, что в феврале предстоит общая для всего училища десятикилометровая лыжня, он также знал, что добрая четверть роты вообще ни разу на лыжах не стояла. Командиры, как всегда в таких случаях, сознательно закрывали глаза на всяческие уловки и хитрости, позволяя курсантам самостоятельно лавировать на стремнинах учебного процесса. Алексею неожиданно повезло дважды. Первый раз, когда благодаря устойчивой морозной погоде на широком, открытом ветрам поле за училищем образовалась плотная выровненная ветром корка наста. Второй, когда кафедра физической подготовки приняла решение давать старт повзводно и поротно, лишь с небольшим интервалом времени. Таким образом Алексей оказался в первых рядах стартующих, и он не только никому не мешан, но часть роты вообще не заметила его бега. После старта он ловко перескочил на твердый наст рядом с лыжней, и уже через минуту легко догнан второй, а затем и первый взвод, без напряжения обойдя товарищей, мучавшихся на лыжне не столько от бега, сколько от деревянных, убогих, дореволюционных, плохо прилаженных к сапогам лыж. Когда он отмечался на повороте у офицера с кафедры физической подготовки, позади него уже давно никого не было видно. Почти все курсанты двигались косолапо и наверняка вызвали бы смех у стороннего наблюдателя неуклюжими, порывистыми, топорными перемещениями, если бы за этим действом не стояло суровое мужское упорство и феноменальная способность терпеть даже то, что дается ради самих испытаний. В училище с особой трепетностью относились к обучению терпеть. Ради этого летом курсанты плавали в одежде с оружием, зимой бегали на лыжах или с лыжами в руках не спали ночами в лесных засадах, таскали на себе в горы не только оружие, но и ящики с боеприпасами… Командирских выдумок всегда было предостаточно, и все во имя культа совершенности и несокрушимости… Здесь создавалась особая порода людей, одинаково презирающих опасности и напряжение, в равной степени нечувствительных к требованиям собственной плоти.