Родиться надо богиней - стр. 43

– Ага, – кивнул беглец, кое-что понимая, но желая более подробного объяснения.

– Возьми, к примеру, бога повелителя воды и ветров. Он может наслать на врага ураган и заодно с недругом уничтожить жилища ни в чем не повинных людей, а может призвать дождь для спасения умирающих от жажды. Один поступок – благо, другой плох, какого же цвета бог? Все зависит от его прихоти, а значит, он серый. Есть и другой случай. Вот скажи, парень, – Элия подмигнула мальчишке, – каким ты считаешь бога воровства, темным или светлым?

– Не знаю… – задумчиво протянул беглый раб, слегка смутившись.

– Может, светлым?

– Вообще-то считается, что воровать нехорошо…

– Тогда темным?

– Но мелкое воровство не страшное зло, это же не убийство… А, понял! Бог воровства тоже серый, да? – попробовал угадать паренек.

– Да, ты прав. Если он не крадет последний кусок хлеба у голодающего, а щиплет богачей, его нельзя причислить к злодеям, – согласилась Элия, вспомнив брата Джея.

Он уж точно не стал бы красть последнее у бедняка, конечно, не от излишнего милосердия, а просто потому, что у бедняка никогда не найдется звонких блестящих монеток или нежно любимых Джеем ярких камушков.

– Так вы богиня воровства? – с новым, гораздо большим уважением, какое не вызвала даже весть о том, что его собеседница – богиня, спросил мальчишка.

– Нет, это не мой профиль, но в Лоуленде есть и такие, – призналась принцесса.

– А вы богиня чего? – немного обнаглев, полюбопытствовал парень.

– Много будешь знать, плохо будешь спать, – парировала принцесса старой лоулендской поговоркой. Ну не признаваться же мальчишке в том, что ее «профессия» пока еще точно не определена из-за юного возраста!

Поняв, что его любопытство по этому вопросу не будет удовлетворено, парнишка заткнулся, но, тут же спохватившись, испуганно спросил о том, о чем, жадно впитывая новое знание, на несколько минут забыл и думать:

– Вы теперь сдадите меня скребкам?

– Пожалуй, нет… – словно размышляя, протянула богиня, понимая, что паренек имеет в виду стражу, и быстро спросила: – Как ты избавился от цепочки и кандалов раба?

– Снял, – запросто признался мальчишка.

– Что, просто разорвал железные наручи, сделал из них лепешку и пошел в город гулять? Да ты просто феноменальный силач, малыш!

– Не-е, я не силач, – отмахнулся беглец. – У парня, что был рядом со мной, завалялся в кармане кусочек проволоки. Вот я и сделал отмычку. Тот сбежать сдрейфил, а я смылся.

– Специалист, значит. А чем раньше промышлял? – деловито поинтересовалась девушка.

– Да так, по мелочи… – Парнишка скромно потупился. – Но учитель говорил, что у меня талант.

– Ну не пропадать же талантам в рабстве, на конюшне разгребая навоз или драя котлы на кухне, так и ручки серебряные повредить можно. – Принцесса окончательно развеселилась, хлопнув по колену рукой. – Как тебя зовут, самородок?

– Рэй, – запоздало представился паренек и с новой надеждой спросил: – Вы возьмете меня к себе на работу?

– Нет, ты мне пока без надобности, освойся, силенок поднаберись, потом видно будет. Если принцесса Элия тебя позовет, явишься.

– Да, богиня, – неловко, явно без привычки поклонился Рэй. – Но как мне быть пока? Вы поможете?

– Слушай, самородок, дам я тебе наводочку, – ухмыльнулась девушка, переходя на арго низов. – Топай до хаты старого Сида. Это недалеко. Выйдешь на улицу, пройдешь четыре переулка, свернешь в пятый, направо, под арку из желтого кирпича. Потом поворачивай налево у дома с чугунной решеткой на окнах, увидишь трактир «Обжора». Не обознаешься, даже если грамоте не обучен, на вывеске толстяк с ножом намалеван. Туда тебе и надо. Зайдешь. Увидишь кривого парня в левом углу у стойки, скажешь: «Хочу поступить на службу к его величеству». Тебе ответят: «Оборванцев туда не берут». Скажешь: «Я оборванный, да бойкий. Авось на что сгожусь». Скребков не бойся, больше рабом тебя не сочтут. А чтоб тебе наш говор понятен был, держи амулет-переводчик. – Элия протянула руку и, воспользовавшись Законом Желания, перенесла из ближайшей мелочной лавки к себе на ладонь простенькую побрякушку с заклятием понимания, каковые тысячами штамповали подмастерья второсортных магов.