Родители и дети: ДНК Любви - стр. 14

Мне не нужно, чтобы вы все решали – мне нужно, чтобы вы просто были. Я хочу чувствовать руки, которые держат меня не потому, что так надо, а потому, что им хорошо со мной. Я чувствую, когда прикосновение теплое, а когда уставшее. Я запоминаю, как это – быть в объятиях, где я могу расслабиться, а не зажаться.

Я хочу, чтобы рядом был взрослый, который сам умеет быть в покое. Потому что только так я могу научиться этому. Если вы все время в тревоге, если вы не замечаете себя – как я научусь замечать себя?

Я жду, что вы научите меня быть в этом мире. Но сначала – научите меня, что рядом с вами – безопасно. Не потому, что вы все знаете. А потому, что вы умеете быть живыми, настоящими, добрыми. Сами к себе – и ко мне.

Наши дети не требуют от нас совершенства. Они ждут, что мы будем настоящими и искренними. Не требуют знать ответов на все вопросы – а ждут нашего присутствия. Они прощают наши ошибки, но не забывают, что нас не было рядом. Они говорят с нами через плач, крики, зажатость. Это письма, которые наши дети отправляют в мир – в надежде, что взрослые их услышат:

Мама, папа… Я не знаю, что такое тревога. Но я чувствую, когда все внутри сжимается. Когда воздух становится колючим, даже если никто не кричит. Когда ваши руки вроде бы держат, но в них – спешка, раздражение, упрек.

Я не умею объяснить, но я чувствую, когда ваше тело рядом, а душа далеко. Когда вы рядом физически, но все внимание – не на мне. В телефоне. В мыслях. В усталости. В ком-то другом.

Я зову вас – не потому, что капризничаю. А потому, что мне страшно быть одному в этом мире. Мне тревожно, когда ваши эмоции как погода, которую нельзя предсказать. Сегодня вы ласковые. Завтра – злитесь, и я не понимаю почему. Я смотрю на вас и думаю: «Я сделал что-то не так?» Мне тревожно, когда вы торопитесь со мной. Когда меня одевают быстро, кормят быстро, укачивают быстро. Как будто я – дело в списке. А я – не дело. Я – живой. И мне нужно время, чтобы чувствовать, что рядом – не только рука, но и сердце.

Мне тревожно, когда вы пугаетесь моих слез. Когда вы их хотите остановить. Успокоить. Прикрыть. Потому что тогда я учусь: «Если я чувствую – это неудобно. Лучше молчать. Лучше замереть. Лучше быть хорошим». Мне тревожно, когда вы все знаете за меня. Когда вы решаете, чего я хочу. Как мне спать. Когда есть. Что чувствовать. Тогда я теряю свою связь с собой – потому что никто не спрашивает, каково мне внутри.

Мне тревожно, когда вы боитесь самих себя. Когда не замечаете, как злитесь, кричите, устаете, убегаете. Я чувствую эту злость – как ток. Как гром. И учусь: «Люди – это опасно. Лучше не приближаться». Мне не нужно, чтобы вы были идеальными. Но мне нужно, чтобы вы не были непредсказуемыми.

Мне нужно, чтобы вы были собой – но с вниманием ко мне. Чтобы вы могли остановиться. Посмотреть в мои глаза. И сказать: «Я рядом. Я вижу тебя. Прости, если испугал». Тогда я не замкнусь. Я не научусь быть один. Я не стану тревожным. Я стану тем, кто доверяет. Потому что рядом – те, кто тоже учатся быть настоящими.

Давайте чаще представлять себя в роли ребенка. Ведь когда-то и мы были младенцами, для которых первые двенадцать месяцев жизни значили все. Да, многое нам может казаться рутиной, но, если смотреть глубже – это год, в который мы строим целый внутренний мир ребенка. Закладываем фундамент любви, доверия, самостоятельности и спокойствия. Если все это есть – ребенок получает главное: опору внутри. Не идею. Не установку. А телесное, неоспоримое знание: «Я могу быть. Я могу звучать. Я могу жить – не опасаясь быть собой».