Родина простит. Невыдуманные рассказы - стр. 3
Про Петровну в больнице говорили, что она не вполне баба, а больше как гермафродит. Как-то 7 ноября она сильно напилась после демонстрации, и домой ее повез шофер скорой Портнягин. Примерно с полгода мужики перемигивались, а Портнягин краснел и повторял:
– Да нормальная баба она! Как все!
А с другой стороны – ну что ему ещё оставалось говорить?
– Гадкий ты, – шептала Сеньке мать, тихо смеясь, – гниленький такой врунишка.
И обнимала его нежно. А Сенька многословно, захлебываясь словами, тарахтел, что он не хотел лезть через забор, он отказывался – но пацаны ж не поймут!..
Откуда в нем этот талант – врать, а после так убедительно оправдываться? Адвокатом будет, подонок, – улыбалась она. Странно все же – папаша его и двух слов связать не мог. Впрочем, кто именно был отцом подростка, она наверняка не знала – буфетчицей же работала! На автовокзале.
Семен, между тем, подрастал. Друзей, верных друзей, какие бывают только в детстве, у него почему-то не образовывалось, хотя с людьми он знакомился легко. Впрочем, это его не беспокоило, ведь друзья – это ответственность какая. Их выручать приходится, делиться с ними. Нет – Сене и так было неплохо. В школе он успехами не блистал и после восьмого класса поступил в техникум, здраво рассудив, что в институт ему не пройти – чего же тогда время терять. Как многие сверстники, он вскоре пристрастился к фарцовке, но без хорошего стартового капитала раскрутиться было сложно – вертелся на перекидке мелких партий фирменных пакетов, жвачки, иногда джинсов. Обычная, короче, жизнь обычного подростка с окраины столицы.
Необычное началось с армии, куда его после отсрочки все же призвали. Совершенно случайно замполит части проходил мимо ленинской комнаты, где в этот момент распекали четверых солдатиков. В вину им вменялась порча армейского имущества – они вытряхнули содержимое висящего на противопожарном стенде огнетушителя, а внутри завели брагу. Но недоглядели – бражка перебродила, пеной сорвало крышку, и возник скандал. Рядовое, в общем-то, происшествие – ничего особенного, армейская рутина. Внимание же замполита привлек звонкий голос и взволнованная речь одного из нарушителей – рядового Семена Квитко, служившего при кухне и продавшего самогонщикам сахар. Вдохновенно, нагло и убедительно врал солдат. Врал про «никому все равно не нужные» ягоды из компота и про раскаяние свое глубокое тоже врал задушевно. Замполит прислонился к стенке, глаза его мечтательно закатились. Он незамедлительно потребовал дело демагога, и вскоре Квитко стал… комсоргом части. Он произносил зажигательные речи, обличал отстающих и воспитывал отличников боевой и политической подготовки.
«Гнилой он какой-то, – размышлял ироничный замполит, сидя в президиуме на расширенном комсомольском собрании, – но, сука, создан для нашего дела. Да и где найдешь такого вдохновенного пиздобола? Поёт с трибуны – будто сам верит в пришествие коммунизма, гандон!»
Был у нового комсорга один недостаток – не любил он рутину. Отчетность, заполнение справок, протоколов собраний и прочих документов утомляло его необычайно, в то время как выступление перед личным составом, напротив, – заряжало энергией.
– Вызывали, товарищ подполковник?
– Да. Зайди, закрой дверь. Вот тебе бумага – пиши заявление.