Роддом. Сценарий. Серии 9-16 - стр. 21

1-Й МЕНТ

Так где они?

САНИТАРКА ЛИЛЯ

Которые? Подстреленные?

Загибает пальцы.

САНИТАРКА ЛИЛЯ

Мужика – в реанимацию главного корпуса увезли, как уж прооперировали. Одна баба – в нашей ОРИТ, на пятом. Вторая на первом – не то рожает, не то…

2-Й МЕНТ

Эти! Которые «тоже тащат».

САНИТАРКА ЛИЛЯ

Уехали!

1-Й МЕНТ

Чего вы их не задержали?

Марго за столом саркастично усмехается. Санитарка Лиля тоже подпускает язвительности, разводит руками.

САНИТАРКА ЛИЛЯ

Швабры у нас старые – осечки дают. Уж извините!

(ЛИДВАЛЬ, ЗИЛЬБЕРМАН.)

Лидваль всё так же закинув ноги, курит. Чашка кофе отодвинута. Зильберман у бара, две рюмки, разливает коньяк, подносит Лидваль.

ЗИЛЬБЕРМАН

По пятьдесят. Чтобы день продержаться. Не каждую ночь, тьфу-тьфу-тьфу, мы вспоминаем, что медицина вообще и хирургия в частности – едины и неделимы.

Она отрицательно качает головой.

ЗИЛЬБЕРМАН

Ты перестала пить коньяк по утрам?!

ЛИДВАЛЬ

Не смешно.

Зильберман всё-таки ставит рюмку перед ней, кивает на сигарету.

ЗИЛЬБЕРМАН

Катерина, если зачатие произошло, то не вредно. Эмбриолитическая угроза уже миновала, а фетотоксическая – ещё не настала.

Лидваль вскакивает из-за стола, смотрит на него.

ЛИДВАЛЬ

С чего ты!..

ЗИЛЬБЕРМАН

Я знаю, как ты выглядишь в середине цикла. Потрясающе. Это как раз около двух недель назад. И ты…

ЛИДВАЛЬ

Замолчи.

ЗИЛЬБЕРМАН

…И в родильном доме нет пациентки Эм Ивановой…

Берёт со стола Лидваль бумажку, смотрит результат.

ЗИЛЬБЕРМАН

… в крови которой не обнаружено хорионического гонадотропина. И, значит, она не беременна.

Лидваль ахает рюмку до дна, смотрит на Зильбермана сперва зло, а затем – умоляюще. Он берёт бутылку, подливает ей ещё.

ЛИДВАЛЬ

Я тебя прошу…

ЗИЛЬБЕРМАН

Это лишнее.

Снова смотрит зло, выпаливает ему в лицо, резко:

ЛИДВАЛЬ

Я была беременна от тебя. Давно. Тебе ничего не сказала! И сделала аборт.

ЗИЛЬБЕРМАН

Я знал.

Лидваль обессилено опускается в кресло, всплеснув руками.

ЛИДВАЛЬ

Как?!

ЗИЛЬБЕРМАН

Я – акушер-гинеколог. Без ложной скромности – один из лучших.

ЛИДВАЛЬ

Почему же ты ничего не сказал?! Не сделал?! Не…

ЗИЛЬБЕРМАН

Это твоё тело. И твоё решение. Я надеялся, что ты не сделаешь аборт. Но я точно знал: если скажу хоть что-то – ты непременно сделаешь.

Лидваль горько усмехается.

ЛИДВАЛЬ

Я сделала аборт. … И вот теперь я занимаюсь этим с мальчишкой исключительно потому, что хочу ребёнка!

Зильберман гладит её по голове. Улыбаясь, скорее по-отечески.

ЛИДВАЛЬ

Не с мальчишкой, и не исключительно… Ты можешь врать себе, но меня ты никогда не могла обмануть. … И наверняка и ему ты ничего не скажешь. Разве что лет через… – дцать.

Лидваль кивает ему: налей ещё по рюмке. Он наливает.

ЗИЛЬБЕРМАН

И я даже не знаю, что страшнее: сразу знать, что женщина сделала от тебя аборт, или узнать спустя много лет, что ты – отец великовозрастной половозрелой особи.

ЛИДВАЛЬ

Лучше не знать ничего.

ЗИЛЬБЕРМАН

Да. Но нам с тобой это уже, увы, не грозит.

ЛИДВАЛЬ

Увы.

Салютуют друг другу рюмками, выпивают, не чокаясь.

(ЛЮБОВНИЦА, СЛЕДОВАТЕЛЬ, РЫБА.)

Любовница рыдает у следователя на груди.

ЛЮБОВНИЦА

…мне же ничего за это не будет?

Он, ласково гладит её по голове, и очень успокаивающим тоном:

СЛЕДОВАТЕЛЬ

Будет, будет. Где преступление – там и наказание. Как правило. Ваш случай – правило.