Ритуал последней брачной ночи - стр. 8
Именно за этим благородным занятием застали меня проголодавшийся эстонец-виолончелист и свора его прихлебателей. Они оккупировали столик в углу, недалеко от меня, и вся ресторанная шушера во главе с метрдотелем слетелась к ним, как воронье к падали.
Пусть терзают, подумала я, свято выполняя заповеди Стаса: никаких провоцирующих телодвижений.
И еще вина.
Вино появилось на моем столе спустя пять минут. А еще через пять минут ко мне подсел худосочный молодой человек с лицом законченного психопата.
– Позволите? – хрипло спросил он, ухватившись за край скатерти.
Только этого не хватало!
Я оценивающе посмотрела на его побелевшие пальцы: отодрать их от стола, во всяком случае в ближайшие полчаса, не представлялось никакой возможности.
– У кого лечимся? – сочувственно спросила я.
Молодой человек дико скосил на меня глаза и вытащил из кармана визитку: «Петербургская Аномалия». Отдел расследований. Сергей Синенко. Спецкор».
С диагнозом все было ясно, и я тяжело вздохнула.
– Вы ведь тоже?.. – сглотнув слюну, прошептал Сергей Синенко.
– Что – тоже?
– Тоже за ним охотитесь?
– За кем?
– За эстонцем. За Олевом Киви.
От неожиданности я вздрогнула, но тут же взяла себя в руки: две древнейшие профессии постоянно сталкиваются лбами где угодно, даже здесь, в респектабельном зале «Европы».
– С чего вы взяли?
– Мне показалось…
– ???
– Уж слишком старательно вы на него не смотрите.
Я поморщилась: чего мне не хватает в жизни, так это доморощенных детективов.
– Не говорите глупостей, – осадила я зарвавшегося репортеришку.
Репортеришка заткнулся, но ненадолго.
– Простите, я не мог вас видеть раньше?
Дурачина ты, дурачина, всех твоих жалких спецкоровских грошиков не хватит, чтобы увидеть меня. Даже в окне проезжающей машины, не говоря уже о какой-нибудь пикантной позе.
– Боюсь, что нет. – Я замаскировалась бокалом и сделала мелкий глоток.
– Мне нужно взять у него интервью, – не отставал он.
– Берите, – великодушно разрешила я. – Я-то здесь при чем?
– Все дело в том, что он не дает интервью. Уже год, с тех пор, как погибла его жена.
– Вот как?
– Только пресс-конференции. Тухляк на темы искусства…
Дело начинало принимать интересный оборот, и я решила поощрить тайного агента газеты «Петербургская Аномалия» Сергея Синенко.
– И что же с ней случилось?
Спецкор приоткрыл было пасть и тут же с лязганьем ее захлопнул: к нашему столику приближался Олев Киви.
– Он… идет… – апокалиптическим шепотом пробубнил Синенко.
Я и сама это видела: эстонец, сжимавший в руках бокал с красным вином, надвигался, как множественный оргазм у записной нимфоманки – неотвратимо, бесповоротно и стремительно.
Но тем не менее первой жертвой горячего эстонского парня оказалась вовсе не я, а несчастный затравленный спецкор.
– Я могу поговорить с вашей дамой? – обратился к нему Олев Киви.
– Да, конечно… – выдавил из себя мой неожиданный знакомый.
– Наедине. – О, эта артикуляция, подернутая легкой ленцой! Таллин, без сожаления оставленный четыре года назад, снова ухватился за меня узловатыми чухонскими пальцами.
– Конечно, конечно…
Синенко сполз со стула и неуверенной походкой направился к выходу. Я расставила локти (только локти, Стас, ничего криминального!) и принялась рассматривать Олева Киви.
Он был неплох, совсем неплох, с таким можно завалиться в койку без предварительной оплаты: тяжелая челюсть и легкие губы, брови в цвет глаз и глаза в цвет волос – именно так выглядят дюны под сентябрьским солнцем. И не где-нибудь в загаженной яхтами Пирите, а на заповедных островах с длинными окончаниями.