Римский орел. Орел-завоеватель - стр. 6
– И что же дальше?
– Командир?
– Дальше, спрашиваю тебя, что?
– Дежурный центурион, оценив обстановку, должен определить, следует ли объявить общую тревогу, – отчеканил солдат.
– Молодец, – улыбнулся Макрон.
Часовой с облегчением улыбнулся в ответ, но проверка не кончилась. Центурион снова повернулся к приближающейся колонне.
– А теперь скажи мне, насколько, по-твоему, грозную силу представляет собой этот сброд? Пугает ли он тебя, парень? Как по-твоему, способны эти две сотни бездельников пойти на штурм, взять приступом стены и перебить весь Второй легион? Что скажешь?
Часовой глянул на офицера и смущенно потупился:
– Не думаю.
– Это не ответ, – заявил Макрон, ущипнув паренька за плечо. – Думаю за тебя я. Отвечай, как положено отвечать командиру.
– Никак нет, командир.
– Вот и я полагаю, что нет.
– Виноват. Прошу прощения.
– Скажи-ка мне, Сирос, ты ведь был на разводе перед дежурством?
– Так точно, командир.
– И внимательно слушал все наставления?
– Так точно, командир.
– В таком случае ты не мог не запомнить моего сообщения о том, что в крепость должен прибыть отряд новобранцев на смену отслужившим свое ветеранам. Говорил я такое?
– Так точно, командир.
– А если я говорил, а ты запомнил, то чего же ради ты послал ко мне нарочного, да еще прямо в нужник? Сдернул, можно сказать, свое начальство с очка?
Под осуждающим взглядом центуриона караульный съежился:
– Прошу прощения, командир. Этого больше не повторится.
– Да уж постарайся, чтобы не повторилось. Или тебе придется до конца года торчать в караулах. А сейчас проследи, чтобы парни спустились к воротам. Я тут сам разберусь.
Пристыженный легионер отсалютовал и нырнул в караульную будку. Там загомонили, затем послышался топот: стража торопливо спускалась по лестнице. Центурион улыбнулся. Паренек зашустрил.
«Вот и прекрасно, – подумал Макрон, – на ошибках учатся. Именно так сопляки и делаются солдатами, а вся болтовня насчет прирожденных воинских качеств – собачья чушь».
Неожиданный порыв ветра чуть не сбил его с ног и затолкнул в опустевшую караулку. Живительное тепло, исходящее от жаровни, охватило озябшее тело, и Макрон удовлетворенно вздохнул. Согревшись, он отворил маленькое смотровое окошко и выглянул в ночь. Конвой неуклонно двигался к крепости, уже можно было разглядеть как повозку, так и бредущих за ней людей.
«Жалкий сброд, – презрительно усмехнулся Макрон, – ни воинской выправки, ни боевого духа».
Это было ясно хотя бы по тому, что ни один из уныло плетущихся новобранцев не встрепенулся при виде укрытия, они продолжали брести, как брели, и даже сыпанувший вдруг с неба косой крупный дождь не заставил их прибавить шагу. Макрон безнадежно покачал головой и приступил к соблюдению необходимых формальностей. Он распахнул ставни шире и, набрав в легкие воздуху, зычно выкрикнул:
– Стой! Кто идет?
Повозка остановилась. Человек, сидевший рядом с возницей, поднялся и прокричал:
– Подкрепление из Авентикума в сопровождении эскорта. Командир – Люций Батиак Бестия.
– Пароль?
– Еж. Позволят ли нам войти?
– Пароль принят. Входите.
Щелкнув кнутом, возница направил волов вверх по склону, а Макрон перешел к другому окну. Стража внизу сбилась в мокрую кучку.
– Открыть ворота! – крикнул сверху Макрон.
Один караульный сноровисто вытащил запорный штырь из засова, остальные ухватились за балку. Створки ворот с тяжелым скрипом разъехались, и повозка, уже добравшаяся до верхней точки подъема, вкатилась во двор. Бестия тут же спрыгнул с сиденья и заорал, размахивая толстой тростью: