Римская Галлия - стр. 3

Отмеченные здесь крайности были причиною известной реакции против идей и направления, которые хотел провести и основать Фюстель де Куланж. Они, таким образом, значительно сузили сферу его научного воздействия; они обусловили в других странах либо сдержанную оценку его роли в науке и скептическое отношение к его выводам и потому недостаточное пользование результатами его работы, либо даже враждебное отрицание серьезного значения за его трудами. Больше всего оценили положительные стороны приемов и итогов работы Фюстеля де Куланжа английские историки, особенно же определенную антипатию к деятельности его выказали представители немецкой историографии. Отношение это воплотилось, однако, не в систематическом опровержении гипотез автора и доказательстве ошибочности его метода, а в последовательном замалчивании его сочинений и выводов или почти голословном утверждении о ненаучности его работы. Такое неспокойное и вследствие этого несправедливое отношение к Фюстелю де Куланжy в Германии не может объясняться только научными мотивами, кроющимися в его собственных недостатках; здесь сильно и пристрастно действовали патриотические предубеждения. Фюстель де Куланж разрушал в своих теориях без всякого сожаления излюбленную немецкой школой идею о первенствующей роли германского начала в процессе создания культуры новоевропейских народов; он круто обходился со взглядами непререкаемых в Германии ученых авторитетов, слишком мало, казалось, ценя работу почтенных для них и всеми признанных ученых; это заставило немецкую школу закрыть глаза на всё, что было замечательного в таланте Фюстеля де Кyланжа нового, верного и крупного в добытых им результатах. Только немногие в Германии отдали ему должную честь и воспользовались тем, что он сделал[7].

Теперь время первого впечатления давно прошло, страсти могут успокоиться, обиженное чувство улечься, национальное пристрастие заметить свою несправедливость. Недостатки Фюстеля де Куланжа подмечены и определены; относясь к ним с критическою осторожностью, можно беспрепятственно пользоваться тем огромным материалом, который он дает, и тем превосходным построением, открывающим необъятные и светлые горизонты, которое создано его трудом и талантом. Обязанность всякого научного деятеля, который сам многому научился y Фюстеля де Куланжа, заботиться о сближении с ним всякого интересующегося историческою наукою. С радостью принимаясь за обработку русского перевода его главного сочинения – «История общественного строя древней Франции», редактор этого перевода, по мере сил, стремится выполнить часть такого долга по отношению к автору и к русской читающей публике. Рекомендуя последней этот перевод, он не задается целью в настоящей краткой заметке характеризовать деятельность Фюстеля де Куланжа, хотя бы с некоторых сторон. Он только обращает внимание на великое значение этого труда, надеясь впоследствии представить специальный этюд, посвященный знаменитому французскому историку[8]. Теперь для общего знакомства с его личностью, идеями и работою лучше всего обращаться к небольшой книге одного из ближайших учеников его – Paul Guiraud, «Fustel de Coulanges» (Paris, 1896): это самое полное обозрение его деятельности, написанное обстоятельно, дающее правильное понятие об авторе, проникнутое сочувствием и благоговением к учителю, но чуждое пристрастия и панегиризма