Римаут - стр. 17
– Так вот, – мгновенно становясь серьезным, продолжил Фредерик. – Рекомендации у вас отличные, служба безопасности МаниКэн тоже проверила вас досконально. В общем, я его успокоил. Если бы не гибель бедняги Реца, вы бы вообще не попали в поле зрения Томаса. Кстати, он обещал зайти сегодня, что-то уточнить у вас.
– Никаких возражений, – сухо ответил Павел. Эта ищейка со скуки решила его замучить допросами вместо того, чтобы ловить настоящего преступника? Ну и нравы в этом городке…
– Не обижайтесь, господин Фроман! – управляющий посмотрел на него через плечо, отпирая очередную дверь. – Томас, как и я, здесь родился и вырос. Всех знает. После пожара, в котором погиб пьяница Маркас, уже с полгода никаких событий. Тишина. Скука. А Каневски одинок, отдает всего себя работе, дома-то делать нечего. Поговорите с ним еще разок, ведь это для вас не сложно?
Дверь в кабинет управляющего открылась, и они зашли внутрь. Обычное офисное помещение, ничего необычного. Несколько сертификатов с размашистыми подписями на стенах, стол, кресло, шкафы. Тянуло прохладой от висящей в углу сплит-системы.
– Я вчера опять не выключил кондиционер! – воскликнул Фредерик. Кажется, и это его развлекло. – Пора пить эти новые таблетки для памяти, пора…
Он показал Павлу его кабинет, остальные помещения банка – здесь и десяти комнатушек не наберется. Но – МаниКэн, самый настоящий. Хотя и в игрушечном масштабе.
До обеда Фроман входил в курс дела, знакомился с коллегами, принимал первых посетителей. Обычная рутина, офисные стандарты. В свободные минуты ему показали кофемашину, и Павел с удовольствием сварил себе чашку американо. Жизнь входила в то русло, о котором он и мечтал в поисках работы, но потом пришел этот занудливый полицейский и испортил благостное настроение.
– Господин Фроман? – Каневски был подчеркнуто обходителен, но настойчив. – Нам необходимо еще раз поговорить.
– Как вам будет угодно, – ответил Павел. – Но хочу заметить: вы вчера довели моего сына до стресса, я буду жаловаться!
Каневски сел в кресло для посетителей, выложил на стол из сумки уже знакомый блокнот, ручку и телефон.
– Сына? Я? Чепуха, – отрезал он. – Я был предельно вежлив. Ему нужно лечить нервы, если обоснованный визит инспектора полиции приводит к стрессу. Кстати, в чем этот… стресс выразился?
Павел коротко рассказал обо всех событиях ночи. Каневски сперва писал, потом отложил ручку и дальше просто смотрел на мужчину внимательным взглядом. В нем сквозило профессиональное недоверие, как у психиатра, принимающего явно ненормального пациента.
Закончив, Фроман добавил:
– Если не верите, уточните у доктора Кольбера. Мы его вызывали под утро. Он обрабатывал раны на руках и выписал сыну успокоительное.
– Уточню… – процедил инспектор. – Еще я уточню в отделе ювенальной юстиции, что грозит родителям, подвергающим здоровье подростка опасности. Но я зашел вовсе не за этим. Вы утверждаете, что больше не видели господина Реца после встречи у нотариуса?
Павел, кипя гневом, что они же с Марией могут оказаться виновными в испуге сына, кивнул. Говорить он опасался – сейчас скажешь этому служаке что-нибудь не то и окажешься крайним.
– А как вы объясните, что сторож на стоянке видел некоего незнакомого мужчину перед обнаружением тела убитого?