Рим. Цена величия - стр. 26
– Но на мне нет никакой печати, – недоуменно возразила девочка.
– Да уж, она не стала портить твою редкую красоту, – ответила Мартина и вдруг резко притянула ее к себе. – Вот, смотри.
С этими словами она откинула с затылка девочки тяжелые пряди белокурых волос и показала Калигуле на маленькую черную родинку:
– Служи своей матери, девочка. И никогда не забывай об этом.
Больше ничего не прибавила колдунья и вытолкала их вон, кинув вслед мешки.
Гай и Юния еще долго плутали во тьме ночной Антиохии, намеренно путая дорогу.
– Я боюсь возвращаться, – наконец признался Калигула, когда они в третий раз прошли мимо нужного поворота.
– Я тоже. Верны ли ее предсказания? – спросила вдруг девочка. – То, что она сказала сегодня, сильно испугало меня. Моя мать – темная богиня. И эта родинка на затылке. Ерунда какая-то.
– Нет, не ерунда, – вскинулся Калигула. – Я верю Мартине. Она сказала, что я бог и стану могущественным, когда вернусь в Рим. Ты же ведь приехала из Египта, повинуясь тайному зову. Ты тоже почувствовала это. Не отпирайся!
Юния грустно кивнула, охваченная невеселыми думами. Мать посвятила ее Гекате. Девочке было страшно. Как теперь ей служить темной богине?
– Скажи, Гай, – наконец она решилась обратиться к своему рассерженному спутнику. – Но к чему она так настаивает, чтобы твой отец умер раньше назначенного парками времени? Если Германику все объяснить, он согласится и на нашу свадьбу, и на то, что ты – особенный. Он ведь и сам свидетель тому, что ты усмирил войско.
Мальчишка расхохотался:
– Давай попытайся поговорить с гордым Германиком! Он прикажет выпороть меня до полусмерти за подобные мысли! Интересно, а что сделает с тобой твой отец? Эти взрослые ненавидят, когда дети умнее их, они слепы и глухи к нашим чувствам. Германик высмеял меня, когда я начал настаивать на нашей свадьбе, и запретил думать об этом. Меня насильно женят в Риме, а тебя выдадут замуж в Александрии. Ты же дочь ссыльного. Моя мать тоже посчитала позорным обручить меня с дочерью того, кого выслал Август, ее дед. Смеясь, она кинула мне в лицо правду, похожую на плевок ядовитой гадюки. Знаешь, за что сослали твоего отца, лишив гражданства?
Холодея от ужаса, Юния качнула головой.
– За то, что он был любовником ее распутной матери!
Девочка отшатнулась:
– Значит, ты тоже считаешь наш брак позорным, как и твои родители? – хрипло спросила она.
– Ну что ты, моя звездочка! – неожиданно ласково произнес Гай и обнял ее за плечи. – Я так люблю тебя. Мы уберем с дороги тех, кто мешает нам. Мартине надо доверять.
Юния послушно кивнула. Сомнения бесследно растворились в душе, стоило распахнуть ее навстречу тьме. И Геката благословила союз двух детей.
Удобный случай привести замыслы колдуньи в исполнение выдался, когда все, от господ до челяди, собрались на играх в местном амфитеатре, которые устраивал Гней Пизон. Дети разместили все таинственные предметы по дому.
А спустя несколько дней начался кошмар. Страшный запах гнили стал преследовать всех домашних. Агриппина и Юния принялись курить сильнейшие благовония, но напрасно. Запах гнили забивал все вокруг, витая даже на кухне и во дворе. Сапожок говорил Юнии, что отец подозревает Планцину, жену Пизона, в наведении порчи. Силан был в сильном беспокойстве, он давно бы уже уехал в Александрию, но долг дружбы повелевал ему остаться, к тому же многие друзья Германика перестали посещать дом. Марк Юний попробовал отослать дочь, но натолкнулся на такое упорное сопротивление с ее стороны, что вынужден был сдаться, положившись на волю богов.