Риджийский гамбит. Интегрировать свет - стр. 54
– Но всё равно он тот ещё сигсонур, – сказала принцесса пустоте, прежде чем встать, будто завершая долгий диспут с кем-то невидимым.
И перед тем, как продолжить путь наверх, стёрла призрак улыбки, на мгновенье мелькнувший на её губах.
Лод смотрел на меня, пока я сидела, обдумывая то, что услышала.
Так вот почему Морти защищала Артэйза. Принцессе действительно уготована блестящая партия в виде дроу из славного древнего дома.
Правда, я не ожидала, что личность этого дроу уже всем известна.
– И… как давно?..
– Морти и Лу обручены с семи лет. – Лод присел на ручку кресла; голос его был спокойным. – Эта помолвка оказалась последним, что успел сделать покойный Повелитель дроу, прежде чем отбыл на переговоры со светлыми.
Ранний возраст меня удивил, но не слишком. В конце концов, в нашем мире помолвки когда-то тоже устраивали чуть ли не с грудными младенцами.
Больше меня удивило, что при таком сроке помолвка до сих пор осталась лишь помолвкой.
– Так давно? Но почему тогда…
– Дроу редко вступают в брак раньше тридцати. Как мужчины, так и девушки. На Детей Луны не давят ограничения короткой человеческой жизни, а я уже говорил: дроу ценят, когда твоя жена – опытная женщина. Мать Альи вышла замуж, когда ей было всего девятнадцать, но они с Повелителем искренне любили друг друга и не видели смысла ждать. К тому же королевство нуждалось в наследнике.
– А в случае Морти торопиться некуда. И о любви, как я понимаю, речь не идёт.
– По крайней мере, с одной стороны. Насколько могу судить, для Лу это не только расчёт.
Поразительно, как невозмутимо он рассуждает о будущем браке любимой женщины.
– И почему именно Лу?
– А почему нет? Дом Рауфгата – славный и древний род. К тому же покойный Повелитель был очень дружен с главой дома, дядей Лу и Артэйза. Он хотел, чтобы Бллойвуги и Рауфгата породнились.
Ах, да. Морти ведь говорила, что Артэйз потерял в резне любимого дядю: видимо, того самого.
– Эмер Айкатт стал во главе дома, когда его старший брат погиб на переговорах, – продолжил Лод, отвечая на не заданный мною вопрос. – Тот любил Айкатта всем сердцем и его детей – как собственных. Сам он когда-то разорвал помолвку со своей суженой, другую заключать не торопился, а потому считал Лу своим будущим наследником. Вот и решил обручить Морти именно с ним.
– Как интересно. А почему он разорвал помолвку?
– Понял, что его невесте больше по сердцу его друг. И что её чувства взаимны. А поскольку он искренне любил обоих, то решил не мешать их счастью.
Внезапная догадка заставила меня подозрительно сощуриться:
– А этим другом случайно не был отец Альи и Морти?
Лод в ответ только кивнул.
– И поэтому Повелитель так хотел, чтобы его дочь стала частью дома Рауфгата? Потому что в некотором роде испытывал чувство вины?
Ещё один кивок.
Ничего себе мелодрама.
– А Алья не разрывает помолвку, потому что уважает, так сказать, последнюю волю отца?
– И матери. Когда Повелительница лежала на смертном одре, Лу поклялся, что будет беречь её дочь больше, чем себя самого. Ему тогда только исполнилось десять, но он всегда был серьёзным молодым человеком, – Лод сказал это без всякой насмешки. – Последнее, что Морти слышала от своей матери – что с Лу та спокойна хотя бы за её будущее.
Как же часто родители ломают наши жизни. Даже самые любящие. Чем больше они любят нас, чем больше мы любим их – тем больше на нас давит груз обязательств, желания соответствовать ожиданиям и чувства вины, если не соответствуешь; тем больше ты превращаешь в нерушимую заповедь последнее, что родитель успел сказать или сделать, прежде чем бросить тебя навсегда.