Революция грядет: борьба за свободу на Ближнем Востоке - стр. 16

Первая полностью светская революция на руинах Османского султаната произошла в 1924 г. Во главе ее встал турецкий генерал Мустафа Кемаль, получивший прозвище Ататюрк. Он перешел «запретную черту» и ликвидировал султанат-халифат. Впервые с VII в. мусульманский лидер упразднил институт Khilafa. Кемаль Ататюрк действовал быстро, в авторитарной манере, без существенного сопротивления со стороны арабских и мусульманских держав. Его светская, почти антиклерикальная республика возникла в результате войны с греками, которых вытеснили из Смирны на побережье Эгейского моря, и с армянами, которых изгнали из их древней столицы г. Ван и с большинства исторических земель на территории Малой Азии. Одновременно Ататюрк вытеснил из страны британцев и французов. Пронационалистическая политика и территориальные приобретения обеспечили ему прощение за святотатство над Халифатом. Большинство турок были слишком заняты обустройством новых территорий, чтобы беспокоиться о судьбе «глобальной империи».

Правящие классы арабов в Сирии, Ливане, Ираке, странах Персидского залива и всего остального региона в это время тоже не сосредотачивали свое внимание на глобальной картине. Основными приоритетами мусульманских правящих классов на Индийском субконтиненте, в Южной Азии и Африке были деколонизация и демаркация новых границ.

Силы, огорченные распадом «империи», появились на политической сцене слишком поздно: ваххабиты в Аравии и «братья-мусульмане» в Египте набрали политический вес лишь к середине 1920-х гг. Высшие классы, финансовые и интеллектуальные элиты некогда универсального исламского Khilafa, даже находясь под колониальным и мандатным давлением, постепенно создавали свои собственные маленькие «халифаты» в границах новых государств. Элиты, абсолютные и конституционные монархии, диктаторы, авторитарные правители, – все молча свернули на путь, который лежал перед ними, и приступили к созданию общественных институтов, отнюдь не демократических, но способных адаптироваться к требованиям современного международного порядка. Они не заходили настолько далеко, чтобы объявить Халифат «устаревшим режимом». Для этого требовалась бы интеллектуальная и идеологическая революция против законов Khalifa и как следствие – глобальные реформы, признание того, что большинство их государств в какой-то исторический момент возникли в результате завоеваний и поэтому этническим меньшинствам необходимо вернуть их права. Все это неминуемо привело к признанию того, что основные законы Халифата, в первую очередь шариат, несовместимы с современной светской демократией. Адаптация к демократической политической культуре с очевидностью означала бы признание принципа сменяемости власти. Поскольку большинство элит региона не имели намерения создавать демократические государства после распада Халифата, ХХ век так и не стал временем политических революций в этой части нашей планеты.

Европейские мандаты положили конец геополитическому существованию Халифата, сформировали на ряде территорий современные государственные институты, но не смогли сформировать демократические общества. Исторические дебаты по поводу этой неудачи продолжаются, но на деле на этих территориях были сформированы три силы: новые властные элиты, наследницы прошлого режима, не желающие продвижения вперед, силы, стремящиеся к возвращению в прошлое, и силы, ориентированные на дальнейший прогресс. Со временем правящая элита и фундаменталисты одержали над реформаторами верх.