Ревность волхвов - стр. 35

(опять я применяю эвфемизм, в оригинале он выразился гораздо более жестко и по-русски). Обмануть хотел меня и мою фирму. У тебя хрен вышло. Но на пятьсот штук евро ты родную компанию наказал. Поэтому слушай мой вердикт – с Петей я его уже согласовал, поэтому бегать к нему на меня жаловаться тебе бессмысленно. Либо ты, как хочешь, какими угодно путями, вынимаешь из этого сволочного банка наши пол-лимона евриков и возвращаешь их на фирму. Это возможность номер раз. Другая: ты возвращаешь – мне лично, налом! – тот откат, что тебе заплатили, – сколько там было, сто тысяч, семьдесят пять?.. Либо есть у тебя еще выход номер три: мы тебя увольняем, причем с волчьим билетом. Никуда в хорошее место ты больше не устроишься. Во всяком случае, по специальности. Снег будешь чистить, гуано месить, на паперти стоять! А Валентина твоя печень тебе выклюет.

– Но, Вадим Георгиевич… – прохныкал Иннокентий.

– Все, разговор окончен, – решительно проговорил Сухаров.

– Но, Вадим Георгиевич, почему все на меня!..

– Пошел вон!

– Это несправедливо!

– А кто у нас главный-то бухгалтер? Ты или не ты?

– Я, но я не делал этого, клянусь! Меня подставили!

– Ладно, утомил меня, родной! Вали отсюда.

– Вадим Георгиевич…

– Греби отсюда!!! Я все сказал!

Встреча с бухгалтером в подобных обстоятельствах в мои планы никак не входила, и потому я спешно юркнул в нашу с Саней комнатку и закрыл за собой дверь.

Через минуту мимо пронесся Иннокентий. Из окна я видел, как он выскочил на крыльцо. Большов был в полном горнолыжном обмундировании. Видимо, директор остановил его для разговора как раз в тот момент, когда подчиненный, после праздничной ночи и неспешного завтрака, расслабленный и довольный, совсем уж было собрался продолжать свой новогодний кайф дальше, на спортивных трассах.

Конец ознакомительного фрагмента.