Ревматология по полочкам. Сопутствующие болезни, осложнения и запутанные случаи - стр. 12

Пациентка была уже была в сознании и стала меня узнавать. Я радостно сообщила о том, что приехал муж и жаждет крови тех, кто ее загубил.

– Он меня убьет, – прошептала она.

Оказывается, мужу наша пациентка говорила, что выполняет все рекомендации областных специалистов (то есть мои). А сама тайком нашла ведьмака со множеством званий на табличке.

Дальше как в грустном анекдоте. Я пью, пью, а мне все хуже и хуже.

Восстановление заняло несколько месяцев. Пациентка училась заново ходить – ноги подкашивались от слабости. Координация давалась с трудом.

Отеки уходили медленно. Дозы гормонов еще долгое время оставались внушительными.

И конечно, муж простил несчастную. Девочки – три дочки – были рады вернувшейся маме.

А через год вы бы уже и не догадались, что перенесла эта женщина. Она гуляла в парке с младшей дочкой. Ездила на соревнования со старшими. Исправно пила таблетки. Ходила в бассейн.

Дозы гормонов, постепенно снижаемые, были минимальны. Базисная терапия дала возможность войти в ремиссию. Почки работали. Только метипредовые щечки[3] напоминали о том, что наша героиня – пациентка ревматолога.

И мы все с облегчением выдохнули. А зря…

«Елена Александровна, кажется, опять обострение. Задыхаюсь. Слабость. Усталость. Как тогда…» – читаю в «Вотсапе». Строчу ответ: «Берите направление, ждем вас».

А сама к шефу. Это был тот случай, когда плановая госпитализация отодвигается, чтобы принять таких пациентов.

Буквально на следующий день мы сидим в палате напротив друг друга.

– Задыхаюсь. Начинаю говорить – и воздуха не хватает. Пройду метров пятьдесят – и останавливаюсь. Как рыба, хватаю воздух ртом.

Нехорошие жалобы. Жалобы женщины, которой 37 лет.

В течение часа пришли анализы из цитовой лаборатории. Напомню, цито (cito!) – срочно!

Почки удивили нас. В самом лучшем смысле. Работали исправно, потери белка были мизерные.

СОЭ – один из главных показателей воспалительного процесса – в норме. Лейкоциты – чуть ниже нормы. Для волчанки это не удивительно. С-реактивный белок слегка выше нормы. Иммунные показатели тоже спокойные.

А вот рентген легких расстроил. Пневмоторакс и какой-то очаг уплотнения (инфильтрат).

Что такое пневмоторакс? Каждое легкое окружает два листка плевры. Они образуют плевральную полость. Давление в ней меньше, чем в самом легком.

Пневмоторакс – воздух попал в плевральную полость. Воздух теперь сдавливает легкое. Сжимает его. Не дает раскрыться. Не дает человеку сделать полный вдох. Вот откуда одышка!

Но… Что это за инфильтрат в легких? Пневмония? Онкология?

Ни то ни другое. Это туберкулез.

Мама троих детей. Замечательная семья. Благополучный район благополучного города. Но… Цитостатики. Гормоны. Иммунитет споткнулся. В крепостной стене защиты появилась трещина.

И снова – слезы. Отчаяние. Обида. Страх.

Это у нашей пациентки. А у меня – головная боль.

Что делать с терапией волчанки, которая мешает иммунитету в борьбе с туберкулезом? Что страшнее – волчанка или туберкулез? На кого ставим? Шаг вправо – и волчанка проснется ото сна. Опять начнет есть почки нашей пациентки на завтрак. Мозг – на обед. И ее суставы – на ужин. А что уж она решит сожрать на десерт…

Шаг влево – и туберкулез возьмется за следующую дольку легкого. Одышка станет больше. Интоксикация организма усилится.