Ревизор: возвращение в СССР 30 - стр. 3

– Слушай, дело серьёзное, – увидев меня на пороге своего кабинета, сразу заявил Сатчан.

– Не получится всё это на тормозах спустить? – догадался я.

– Один из пострадавших умер.

– Вот, чёрт! – плюхнулся я на ближайший стул. – Вот же, чёрт… А Ганин уже знает? Его надо под контроль брать. Он, как только это всё случилось, уже в ауте был.

– Пошли к Бортко, сразу поговорим.

– Приветствую, – с озабоченным видом протянул нам руки Михаил Жанович.

– Надо Ганина под контроль брать, – повторил я. – У него нервы на пределе. А труп это, по-любому, разбирательства с прокуратурой и возможно арест. С ним надо, хотя бы, беседу провести, чтобы не поплыл в самый неподходящий момент.

– Причём здесь арест? – опешил Сатчан.

– Да этот жмот, как сегодня выяснилось, то ли на себя закрыл ставку главного инженера и инженера по технике безопасности, то ли на подставных лиц. Короче, он там на типографии един в трёх лицах.

– Идиот! Какой же он идиот, – ошарашенно проговорил Бортко.

– Мещеряков воровать запретил, а денег хочется, – объяснил я. – Хотя вряд ли он людей в этом году уволил, скорее всего, он их с самого начала даже и не брал…

– Ну и поделом ему, – вынес вердикт Сатчан. – Сам виноват. Вечно от него одни проблемы.

– Ты не понимаешь, – схватившись за голову, ответил ему Бортко. – Наши проблемы с Ганиным только начинаются. А если он проговорится о наших делах?

– Да разве он дурак так еще подставляться дополнительно? – удивился Сатчан. – Нарушение техники безопасности на расстрельную статью менять?

– Он – дурак! – мрачно сказал Бортко, – забыл, как он продал Захарова, едва мы к нему пришли?

– Это точно, дурак, – согласился я. – А дураки непредсказуемы. Надо бы кому-то съездить на типографию, проверить, как он там и успели ли они вывезти всё лишнее.

Бортко тут же набрал Мещерякова и попросил о встрече.

– Раз уж вы с ним увидитесь, – достал я царские два рубля в салфетке из кошелька. – Купил у антиквара, которого Мещеряков рекомендовал. Показал сегодня это эксперту…

– Ну? – требовательно спросил Бортко.

– Фальшивка.

– Что? – подпрыгнул Сатчан.

Значит, они все себе этих монет набрали. Не один я такой доверчивый оказался.

– Главное, чтобы квартира товарища Шестинского не оказалась съёмной, а то не исключено, что его самого уже и след простыл, – сказал я.

– Мещеряков его из-под земли достанет! – пообещал Бортко таким тоном, что я поверил ему и мне стало гораздо легче с моральной точки зрения.

– Вынужден откланяться, товарищи. Жену сегодня на поезд провожаю, – извиняющимся тоном произнёс я. – Если будет что-то срочное, звоните, только не говорите сразу, что случилось, а допустим, спросите Галию, а я вам с автомата тут же перезвоню.

– Конспиратор, – фыркнул Сатчан.

– Бережёного бог бережёт, – ответил я. – Как бы мне домой позвонить?

Бортко пододвинул мне телефонный аппарат.

– Дорогая, я буду дома минут через двадцать пять – тридцать, – сказал я жене, и, положив трубку, добавил: – А то, небось, уже волноваться начала, куда я пропал. Нам выходить из дома через час…

– Ну, давай, езжай, – решил Бортко. – Я тут Мещерякова дождусь. Паша, – обратился он к Сатчану. – А ты давай в типографию…

Попрощался с ними и помчался домой. Доехал очень быстро. Время до выезда на вокзал оставалось ещё с полчаса, спокойно запер машину и пошёл в подъезд. В почтовом ящике заметил письмо. Оказалось от Эммы Либкинд. Опять пухлый конверт. Молодец девчонка, обязательная, старательная.