Ревизор: возвращение в СССР 29 - стр. 22
Он встретил меня у проходной, пропуск уже был заказан не только на меня, но и на машину тоже, он только госномер в него вписал. Первым делом он привёл меня к главному инженеру, у которого и лежало, собственно, его рацпредложение.
Вдохновлённый моим визитом высокий и крепкий Кукушкин навис над главным инженером, бесконечно протиравшим очки носовым платком, сидя за своим рабочим столом.
Рационализатор пытался мне объяснить суть своего предложения, но мне было довольно трудно понять, о чём речь, не зная специфики этого производства от слова совсем. Напряжённая катанка, гидробетон, торкретирование, мельница…
– Ничего не понял, – честно признался я. – Дмитрий Иванович, обратился я к главному инженеру комбината, – вы не против, если мне товарищ Кукушкин на месте всё покажет. Может, мне так понятней будет?
– Конечно, я и сам вам могу показать, – оживился он.
Мы вышли из его кабинета и направились на производство.
– Вот, смотрите, – показывал Кукушкин, – ленточные транспортёры поднимают с улицы на участок, где отливаются трубы, песок и щебень.
– Это зачем такие здоровенные трубы нужны? – поинтересовался я.
– Это канализационные, – ответил главный инженер.
– А потом песок тачками перевозится на участок торкретирования на мельницу.
– И в чём проблема? – пытался понять я.
– Тут больше пятидесяти метров, – удивлённо посмотрел на меня рационализатор. – Что мешает запустить третий транспортёр в эту часть, а, товарищ Пигорев?
– Может, его отсутствие? – предположил я, взглянув на главного инженера.
– Да нет, есть он, – ответил за него Кукушкин. – Его починить надо и перенести.
– Да? – скептически посмотрел на него Пигорев. – Перенести – это разобрать и заново собрать.
– Ну, это же не на один год работы, – возразил я. – Зато это же механизация…
– Ну, поставим мы его сюда, – начиная нервничать, ответил тот, – а потом какой-нибудь из основных двух сломается. И что мы будем делать?
– Отсюда по-старинке тачками возить, – предложил я.
– Да вы что? – воскликнул главный инженер. – Сюда, на торкретирование, песка в разы меньше уходит, чем на отливку изделий на основном участке. Весь комбинат здесь будет с тачками бегать.
Резон в его словах был. И я посмотрел на Кукушкина, мол, твой ход.
– А то, что сейчас целая бригада песок тачками возит на мельницу – это нормально? – тоже начиная злиться, спросил Пигорева Кукушкин. – То пьяные, то тачки сломаны, то ещё что-то, и в итоге участок торкретирования план сорвал!
– Слушайте, – остановил я этот спор, почувствовав, что у всех уже нагорело. – Что касается лично меня, как экономиста, то я всегда голосую за механизацию. Вы на хозрасчёте?
– Нет, – ответил главный инженер.
– Ну, тем более. Вы можете заказать ещё один транспортёр. Один старый на основном участке демонтируете, сложите на запчасти где-то, если так за них переживаете… Не вижу в этом никаких проблем. Ручной труд – это атавизм, или мы будет перестраивать нашу промышленность на новые современные рельсы, или мы проиграем другим странам индустриальную революцию. А она уже второе столетие идет, между прочим! Уж если мы в Москве будем песок тачками возить, то что говорить об отдалённых регионах?
– Вот идите к нашему директору и ему это всё объясняйте, – махнул на меня рукой Пигорев. – Можно подумать, мне нравится в каменном веке работать…