Ревизор 2.0 - стр. 17
– Так-с, недурно, недурно, – задумчиво произнёс Копытман, вчетверо складывая лист с признательными показаниями. – Пусть это пока побудет у меня. На будущее – из города не выезжайте, чтобы я в любой момент мог вас отыскать. К слову, нет ли у вас фактов казнокрадства от других лиц, занимающих серьёзные посты в городе?
Зрачки Козырькова забегали с такой стремительностью, что казалось, сейчас покинут пределы глазного яблока и отправятся в самостоятельное путешествие. Видно было невооружённым глазом, как он смущён этим вопросом и какая борьба происходит внутри его.
– Так ведь… Милостивый сударь, ежели кто и приворовывают, они же мне не докладывают. А слухи, знаете ли, на то и слухи; что одна баба сказала – то другая и понесла, да ещё и переврамши десять раз. Разве же можно им верить, слухам-то. – И застенчиво хихикнул, приложив пальцы к губам.
– Ладно, это мы обсудим как-нибудь после, – снизошёл к посетителю Пётр Иванович. – А как, кстати, вы относитесь к свиньям?
– К свиньям? – опешил Козырьков.
– Да-да, к свиньям. Видите ли, у меня тут имеется замечательный порось на развод, хряк из него вырастет пре-чудеснейший, – кивнул Копытман в угол, куда задвинул корзину с поросёнком. – Однако мне он в тягость, не везти же его в Петербург, боюсь, дороги не выдержит. Вот я и думаю, кто бы его у меня купил.
Аполлинарий Никифорович был в меру сообразительным малым, и на этот раз его сообразительности хватило, чтобы понять – ему сейчас пытаются всучить скотину, которая Козырькову, в общем-то, и даром не нужна. Разве что в запечённом виде. Однако ж у столичного чиновника в этом имеется интерес, а значит, нужно подыграть, чтобы немного приподнять себя в глазах собеседника.
– Отчего же-с, – зарядил словоерсом чуть осмелевший посетитель. – Отчего же-с не купить такого изумительного порося. Сколько вы за него попросите?
– Да сколько не жалко, – махнул рукой Пётр Иванович, думая, как бы не прогадать.
– А вот у меня с собой две синеньких и одна красненькая, всего на двадцать рубликов-с, – вытащил из кармана ассигнации Аполлинарий Никифорович.
– Ну что ж, цена достойная, – согласился Копытман, не зная, как в реальности соотносятся цена поросёнка и сумма, за него предлагаемая. – Кладите ваши ассигнации на стол и можете забирать сие ангельское создание. Кстати, его зовут Дамед.
Это уже была чистейшей воды импровизация, основанная на инициале и первых буквах фамилии одного из российских правителей. Но в это время Пётр Иванович мог шутить, не опасаясь последствий, да и кому в голову пришло бы, что значит это загадочное, похожее на греческое или римское имя. Наречённый Дамед, сменивший очередного хозяина, на прощание тихо хрюкнул и отбыл с Козырьковым.
«Однако же, – размышлял Пётр Иванович, – как в это время легко, не имея при себе никаких документов, прикинуться важной птицей. В эпоху отсутствия не то что Интернета, а даже телефона и телеграфа опровергнуть придуманную Лизой легенду оказывается нелёгкой задачей. Впрочем, посмотрим, как меня будут принимать в дальнейшем».
Третьим в нумер пожаловал уже не проситель, а шляпных дел мастер, тот самый обещанный Лазарь Моисеевич Шмулевич. Это был худой старик в стоптанных туфлях, упакованных в калоши, хотя вроде на улице было сухо, в жилетке и шляпе, из-под которой выбивалась всё ещё тёмная шевелюра, правда, местами с лёгкой проседью. Он сильно горбился, и руки его при этом, казалось, доставали до пола, как у обезьяны.