Реверс - стр. 34
Из этого всего серого выделялся ярко-ярко одетый паренёк лет шестнадцати, сидевший на краю телеги. Он грыз точно такую же луковицу, что купила Катарина.
– А это что за шут? – спросил я у девушки, показав на парня.
Наёмница смерила меня насмешливым взглядом и пояснила:
– Это его женить везут. Видишь, телега, приданым гружёная? А сам с поясом-оберегом, который повязал ему отец невесты.
Я пожал плечам. По мне, пояс как пояс – ну подумаешь, ярко расшитый…
Мы шли позади всего обоза, не обгоняя и не отставая. Главное – в навоз не наступить, а то не отмоешься. А ещё я пожалел, что нельзя было с собой взять даже плеер. Мол, это снизит внимательность. А диктофон запретили, чтоб меня не сочли сумасшедшим, разговаривающим с самим собой. Те ещё перестраховщики! Нужно предложить хотя бы плёночные фотоаппараты, раз цифровую технику нельзя. Хорошо, хоть фонари разрешили.
Шли долго и молча. Солнечная пара уже висела над головами. По спине вовсю бежал пот.
В какой-то момент Катарина показала рукой на заросли ивняка, виднеющиеся впереди.
– Там брод через Гладышку.
– Опять мокнуть? – поморщился я.
– Она по колено.
– Надоело уже! – фыркнул в ответ. – Только-только высох.
Наёмница не ответила, но вдруг свернула с дороги и пошла через высокую траву к какой-то понятной только ей цели. Пришлось и мне плестись, разгоняя кузнечиков, вспугивая бабочек и птиц, слушая писк мышей под ногами. Я поглядел на обоз, начавший сбиваться в кучу для привала. Было заметно, как с телег начали стаскивать разный инструмент. А когда девушка завела меня в заросли ивняка, ветер донёс запах дыма.
– Вот, яси место, – самодовольно произнесла Катарина и скинула с плеча свою поклажу.
Я оглянулся и улыбнулся: место действительно красивое. Небольшая поляна прямо на берегу широкого омута спрятана от посторонних взглядов, так как высокие кусты с пышной листвой образовывали естественное укрытие, давая прохладную тень. Посередине поляны белело пеплом размытое дождём старое кострище.
Катарина неспешно достала топорик и посмотрела по сторонам, а затем шагнула в заросли, где сразу же раздался треск и гулкие удары по дереву. Я же, чтоб не тратить время, достал котелок и набор столовых приборов. И хотя есть поговорка «Вышел в поле – живи как свинья», я её категорически не одобрял. Потому даже расстелил небольшую скатерть, и хотя она не белоснежная, а серая, зато чистая. А также достал сделанную из нержавейки тарелку, куда выложил копчёную рыбу и кальмаров. При виде моллюсков перевёл взгляд на свёрток с улитками, который за медный грош купила у детишек Катарина. Неужели она станет это есть? А почему бы и нет? Ведь едим же креветок и прочую мелкую живность. Надо потом самому попробовать. Прям хоть блог о нравах иного мира заводи по возвращении!
Катарина вынесла большую охапку сухих веток, кинув в кострище, а потом встала на колени и достала из сумки трут в виде сильно разлохмаченной пакли и огниво. Всего один удар кремня о кресало, и трут начал тлеть, а наёмница стала его осторожно раздувать.
– Духи места благосклонны, – улыбнулась девушка, заставив меня неуютно поёжиться и оглядеться по сторонам.
При слове «духи» вспомнился ночной кошмар, но раз она говорит о духах места с теплом, может, не все потусторонние создания сумасшедшие твари с признаками маньяков-садистов.