Ретроградная Венера - стр. 26
– Значит, ты ничего не помнишь? – уточняет Кристиан, жестом показывая официанту, что нам требуется еще одна бутылка вина.
– Ничегошеньки, – подтверждаю я, откидываясь на спинку стула. – Может, мне надо к врачу?
– Нет! – выпаливает Фрэнки. – Ты же знаешь, как здесь обходятся с теми, кто ведет себя…
– Как чокнутый? – подсказываю я.
Она опасливо кивает и шепчет:
– Я однажды смотрела видео на YouTube. Тебя могут упечь в психушку!
– О, да у нас тут профессор интернета! – фыркает Кристиан.
– Милый, это не смешно! – возмущается Фрэнки. – Я пытаюсь помочь!
– Ладно-ладно, – примирительно говорю я. – Переходим к плану Б.
– Ты звонила тете? – интересуется Фрэнки.
– Да, я чуть раньше пыталась ей набрать, – отвечаю я, вытаскивая из кармана телефон. – Звонок почему-то не проходит.
Я еще раз звоню Рози. Снова безуспешно.
– Дай-ка я попробую. – Фрэнки жмет клавиши и озадаченно хмурится. – Странно.
Я гляжу на телефон, который мне ужасно хочется швырнуть через весь зал, и на экране высвечивается текстовое сообщение на французском от некоего… Жака? Я не понимаю ни слова.
Фрэнки наклоняется к моему телефону и начинает читать сообщение:
– Там говорится… – Она замолкает и переглядывается с Кристианом. – «Удачи сегодня вечером и… поздравляю с открытием отеля».
– А зачем столько сердечек? – удивляюсь я.
– Ты же знаешь французов, – объясняет моя подруга. – Они такие эмоциональные.
– Погоди! – восклицаю я. – А откуда ты знаешь французский?
Она вздыхает, будто я спросила, существует ли Санта-Клаус.
– Ну тебя и плющит! Милая, напоминаю: я окончила магистратуру в Сорбонне.
– Ничего подобного! – мотаю головой я. – Ты училась в Нью-Йоркском университете!
Фрэнки смотрит на Кристиана, потом на меня, и тут появляется официант с нашими блюдами. Несколько минут мы едим молча, размышляя над нестыкующимися фрагментами этой сводящей с ума головоломки.
– Лена, я только одного не пойму, – наконец заговаривает Фрэнки, отрываясь от салата с руколой. – Когда мы приезжали прошлым летом, ты бегло говорила по-французски. Что случилось?
– Не знаю, – отвечаю я, не поднимая глаз.
– Ладно. Мне нужно в туалет.
Когда Фрэнки уходит, я прячу лицо в ладонях.
– Она переживает за тебя, вот и все, – объясняет Кристиан. – Да и я тоже.
Я отнимаю руки от лица, и мы долго смотрим друг на друга в упор. Наконец я отвожу глаза, и Кристиан отодвигает в сторону свой стейк с картофелем фри.
– Что из последнего ты помнишь? Попробуем начать с этого.
Тот самый взгляд – я уже видела его раньше, очень давно. Я крепко зажмуриваюсь и, открыв глаза, пытаюсь разлепить губы, чтобы заговорить, но слова не идут с языка. Сцены, которые проносятся у меня в голове, вообще не должны всплывать в памяти. На самом деле я изо всех сил старалась их забыть: вечер в Нью-Йорке в маленьком итальянском ресторанчике возле Карнеги-холла[15]. Фрэнки тогда уехала до утра на встречу выпускников магистратуры, а мы с Кристианом встретились, чтобы поужинать. Конечно, она была в курсе. Это же не какой-то непристойный секрет. Ей нравилось, что мы с Кристианом составляем друг другу компанию. Но, несмотря на ее одобрение, и я, и Кристиан уверены: узнай Фрэнки то, что стало очевидно в тот вечер, она бы это точно не одобрила.
Может, всему виной была бутылка Barolo, хотя Кристиан выпил гораздо больше меня, или веселый спектакль в небольшом театре, куда мы случайно забрели позже тем вечером, или едва освещенный бар в подвальчике, в который пошли потом. Кристиану с его ростом в 192 сантиметра пришлось нагнуться, чтобы войти в низкую дверь. В любом случае мы оба знали – и знаем до сих пор: в тот вечер мы пересекли черту. Как он на меня смотрел, как я просунула свою руку в его, касание наших коленей под барной стойкой, когда мы сидели близко друг к другу – слишком близко. В тот вечер мы опасно балансировали на грани, и оба это понимали.