Ресторанчик Камогава. Забытые рецепты - стр. 4
«И когда же это я, любитель всего французского, в последний раз с таким чувством удовлетворения откладывал палочки после еды?» — В попытках вспомнить Сакё сложил ладони у груди, а затем потянулся к чашке.
– Итак, вы готовы?
– Большое спасибо! Все было очень вкусно. – Сакё приподнялся и слегка поклонился.
– Простите, что пришлось вас поторопить…
– Нет-нет, что вы. Я и сам долго копался.
Вытирая платком выступившие на лбу капельки пота, Сакё встал.
– Прошу, проходите, – донесся голос Коиси из-за двери, когда Нагарэ постучал. Офис детективного агентства находился в конце узкого коридора.
– На этом передаю вас Коиси. Она обо всем позаботится. – Хозяин ресторанчика развернулся и проследовал обратно в зал.
Зайдя в комнату, Сакё уселся посередине длинного дивана.
– Простите, что заставил вас ждать.
– Что скажете, понравилась вам стряпня моего отца?
– Да, накормил он меня просто замечательно!
– Простите, что перебиваю, но не могли бы вы заполнить эту форму? – Коиси, сидевшая напротив Сакё, положила планшет на журнальный столик между ними.
– Хорошо. – Взяв анкету, Сакё принялся вписывать ответы.
– Все-таки те, кто занимается танцами, и правда отличаются от остальных. Вы даже когда пишете, как будто пританцовываете, – улыбнулась Коиси.
Закончив, Сакё протянул ей планшет.
– От этого мне уже не отделаться. Даже когда я просто чищу зубы перед зеркалом – и то танцую.
– Господин Сакё Катаока. Это ваше настоящее имя?
– Да.
– А похоже на псевдоним.
– Такой в некотором роде у меня тоже имеется.
– В каком смысле? – Коиси слегка подалась вперед.
– Как я отметил в вашей анкете, семья Катаока – потомственные актеры театра Но[22]. Мой отец Сэйсэцу – уже восьмое поколение. Когда-нибудь, возможно, я продолжу семейное дело и его сценическое имя перейдет мне.
– Вот это да! Потомственные актеры. А что, может быть такое, что вы не продолжите?
– Такое, конечно, нечасто случается, но все же… – Сакё усмехнулся.
– Хотя разница-то невелика – что тут, что там танцевать.
– Вовсе нет! – резко возразил ей Сакё.
– Почему? – стушевалась Коиси.
– Это две совершенно разные вещи. В театре Но артист скользит по поверхности, находясь в одной плоскости, в танце же – перемещается в трехмерном пространстве.
– Я вроде бы поняла, о чем вы, но… Ладно, давайте вернемся к делу. Что именно вы ищете? – Коиси направила разговор в привычное для себя русло.
– Какэсобу.
– Это ведь суп с гречневой лапшой соба, да?
– Здесь ее так называют? Вообще, это просто теплая соба с бульоном, без прочих дополнительных ингредиентов.
– Да, так и есть. Вот только мне казалось, что на вкус она везде одинаковая, разве нет?
– Я тоже так думал. Но теперь, когда я вспоминаю о той самой какэсобе, то понимаю, что она очень отличалась.
– А где вы ее ели? – Коиси приготовилась записывать.
– В ресторанчике «Вакамия» в квартале Кагурадзака[23].
– Так какэсоба и в Токио популярна? – На мгновение она остановилась.
– Нет, обычно ее в таких местах не подают. Но тот случай был особенным.
– Не могли бы вы рассказать поподробнее? – Коиси вновь поднесла ручку к бумаге.
– Как я уже говорил, я уехал из родительского дома и профессионально занялся танцами. Сэйсэцу, мой отец, конечно же много раз пытался убедить меня вернуться. Он частенько приезжал в репетиционный зал, а иногда даже заявлялся ко мне в гримерку прямо перед выступлением, чтобы поговорить. Я же твердо решил, что посвящу жизнь танцам, и не горел желанием возвращаться в семью. Всякий раз, когда отец приходил, я говорил ему об этом.