Республика воров - стр. 42
– А то! – Сабета, по-прежнему не обращая внимания на Локка, подошла к столу, мельком взглянула на игральную доску и объявила: – Санца, тебе крышка.
– Ничего подобного! – запротестовал Галдо.
– Простейшая трехходовка, – ухмыльнулся Цеппи. – Но я решил его помучить.
Галдо, подбежав к доске, погрузился в размышления, а Кало и Сабета завели оживленную беседу с Цеппи. В обсуждении Локк участия не принимал, не зная ничего ни о танцах, ни о великосветском этикете, ни о благородных вельможах, ни о далеких городах. Спустя несколько минут Цеппи громогласно обратился к Кало:
– Принеси-ка нам чего-нибудь сладенького. Возвращение Сабеты надо обмыть.
– Лашенский черный херес подойдет? – уточнил Кало. – Я мечтаю его попробовать! – Он открыл буфет, снял с полки бутылку зеленоватого стекла, наполненную чернильно-черной жидкостью. – Фу, гадость какая!
– Сказала повивальная бабка, принимая роды у вашей матушки, – добавил Цеппи. – Неси бокалы, и церемонный не забудь.
Питомцы Безглазого священника столпились вокруг стола. Отец Цеппи расставил бокалы и откупорил бутылку. Локк, пристроившись за спиной у близнецов, беспрепятственно пялился на Сабету. Цеппи до краев наполнил один из бокалов густым вином, отливавшим в свете люстры черным золотом.
– Этот бокал наполнен для того, кто незримо присутствует за нашим столом: для нашего покровителя и защитника, Многохитрого Стража, Отца уловок и плутней, – торжественно провозгласил он и почтительно отставил бокал в сторону. – Сегодня его милостью мы счастливы отпраздновать возвращение его верного последователя и нашего надежного друга. – Цеппи поднес к губам раскрытую левую ладонь и дунул на нее. – Словом своим и дыханием своим я скрепляю клятву: в ночь Сиротской луны море примет наше благодарственное воздаяние за благополучие Сабеты – ровно сто золотых монет, украденных у честных горожан Каморра.
Ночь Сиротской луны наступала раз в год, зимой, когда фаза новолуния совпадала у всех лун. В день летнего солнцестояния на год старше становились все жители Каморра, знавшие дату своего рождения, а в ночь Сиротской луны то же самое происходило с теми, кто, как Локк, точной даты не знал.
Наполнив остальные бокалы, отец Цеппи вручил их своим подопечным. Локк с подозрением поглядел на густо-черное вино – ему, в отличие от остальных, достался почти полный бокал.
– Возблагодарим же Многохитрого Стража за полные карманы без пригляда, – с улыбкой произнес отец Цеппи.
– За стражу, спящую на посту, – добавила Сабета.
– За город, кормящий нас, и за темную ночь, нас укрывающую, – отозвался Кало.
– И за друзей, помогающих нам тратить добытое! – воскликнул Галдо, завершая ставший уже привычным для Локка тост.
Все пятеро одновременно поднесли бокалы к губам, причем Локку пришлось держать свой обеими руками, чтобы не расплескать.
Глоток черного хереса обволок горло невыразимой сладостью сливок, меда, малины и чего-то еще неведомого, восхитительные ароматы жаркими струйками скользнули в нос и в глаза, сотнями пушинок защекотали нёбо и глотку. Остро сознавая торжественность момента, Локк храбро, хоть и не без труда, осушил бокал и попытался восторженно крякнуть, но вместо этого поперхнулся:
– Кх-э-э-и-ых!
Звук больше походил на писк умирающего птенца. Локк постучал кулачком в грудь и повторил: