Республика Татарково – 2. Туманная зыбь - стр. 10

Войдя, она успела бросить взгляд на приставной столик – быть пиру. И тут же попала в крепкие объятья хозяина кабинета.

Постояв с минуту в объятьях, Родион Александрович вдруг наклонился, подхватил на руки женщину и закружил по кабинету. Из него выплеснулись мальчишеский задор, радость, как будто вся суровая энергия вдруг истаила и обнажила живой человеческий восторг, силу, любовь к жизни, к женщине. Она, обняв его за шею, смотрела на него с восхищением, обаянием, с радостью. Они целовались, смеялись, радовались, как дети. Не было сказано ни слова, но столько было понятного и прочитанного.

Наконец, он поднёс Таисию к столику. Посадил на стул. Сам прошёл на противоположную сторону, взял бутылку и наполнил обе рюмки на треть. Поднял свою рюмку.

– Тося, давай выпьем за такие вот минуты. Так мне всегда приятно с тобой встречаться, видеть тебя. При виде твоём у меня всегда тонус повышается. – Она прихохотнула. – Так бы тебя всю исцеловал прямо принародно. Но… Но сегодня особенный день, радостный. И ты извини, что не оставил тебя сразу после работы, а выдернул сейчас. Дел всегда по самую макушку. Новость мне только что сообщили.

– Что за новость? Если, конечно, не секрет.

– Нет, дорогая, здесь нет секрета. Мне дали новый завод! Завод «Извести»!

– Правда?

– Да!

– Наконец-то! Сколько ты из-за него перенёс переживаний. Нервов…

– Знаешь. Тося, да не завод меня больше интересовал, если честно.

– А что тогда?

– Деньги. Мне эти деньги нужны для строительства новых домов. На развитие посёлка, его инфраструктуры. Заводы такие, как я слышал, не на одном из предприятий, где их построили, не пошли. Тормозное производство.

– Тогда зачем же их строят? – Таисия искренне удивилась.

– Из престижа. Какой-то корифей от науки, профессор или академик, проталкивает его через наше ведомство. Видимо, кто-то есть у него, тяжеловес какой-то в цека или в правительстве Москвы. В виде, мол, эксперимента, опытного образца… Ну и пусть! Нам это на руку. Через год-два у нас ещё пара-тройка домов стоять будут. А завод… – он хохотнул, – на металлом спишем. Опять прибыль.

– Ну, ты, Родик, и молодец! Я тобой восхищаюсь.

Он подмигнул.

– Вот за это и выпьем.

Родик выпил коньяк одним глотком. Таисия лишь пригубила.

– Закусывай, что душе глянется.

Сам взял кружок колбасы и, пройдя на мягкий диван, сел в него с шумом, из мягких пор вышел воздух.

– Иди ко мне, – отправив колбаску в рот, он бросил на кожу дивана руку.

Таисия очистила банан.

– Счаааззз… – пропела она, и, игриво глядя на Родика, ввела кончик фрукта между губ.

Надкусила и с вожделением стала смаковать во рту дольку, перекатывая её от одной щеки к другой.

Положив надкусанный банан на столик, вальяжной походкой направилась к Родику.

…Провожая Таисию, Татарков сказал ей на прощание:

– О новости, что я тебе первой рассказал, можешь по управлению звонить. Но, Тося, о моих мыслях относительно перспективы «извести», губки на замок. Может, мы её ещё запустим, наладим и работать будем – это тоже производство денежное. А может… Словом, это не твоего ума дело. Договорились.

– Конечно, Родион. Мне это надо?..

– Вот и хорошо. Пока.

Она поцеловала его, и он закрыл за ней дверь кабинета.

Родион Александрович подошёл к телефону. Набрал номер. На другом конце провода прозвучал женский голос главного бухгалтера Доляжмодич.