Решающий момент - стр. 21
— Вы уверены? — не скрывая улыбки, еще раз спрашиваю. На лице медицинская маска, поэтому моих истинных эмоций он не увидит. А это — жирный плюс.
— Да. — Сверлит в моем лбу дырку своим цепким взглядом.
Язык чешется сказать ему, чтобы отвернулся или покинул кабинет.
— Пожалуйста, ложитесь на спину, — как можно вежливей произношу.
Видеть, как полуголый мужик лежит, опираясь на свой локоть, и пялится на меня — просто невозможно. Его налитые мышцы прокаченного торса раздражают глаз. Еще эта дорожка волос от пупка до того места, что скрыто штанами. На депиляцию сходить не может? Не люблю волосатых. Пусть другие дурочки с наслаждением разглядывают идеальный мышечный рельеф и растительность, крича, как это по-мужски красиво. Мне такое не нравится. Вернее, обладатель этого не нравится. Был бы другой, более приятный молодой человек, я бы думала по-другому.
Как ни странно, он ничего не отвечает, а спокойно выполняет мою просьбу. Бесшумно выдыхаю с облегчением и по-тихому отвожу взгляд от его живота.
Лучше бы там был пивной живот, который весит подобно мешку, а не это произведение искусства.
Под локоть подкладываю подушечку, сразу накладываю жгут на среднюю треть плеча. Пальпирую место лучевой артерии, чтобы почувствовать пульс этого гада. Чувствую его сразу. Бьется о мои пальцы, словно сумасшедший, описывая мне характер своего хозяина.
— Кулачком поработайте.
Выполняет молча. Пальпирую вену на локтевом сгибе, а после обрабатываю кожу антисептиком.
— И на будущее, — между делом вставляю. — Можно было не снимать полностью рубашку, а просто закатать рукав.
— Только кулаком? — спрашивает с насмешкой.
А я только расслабилась…
— Я могу и другими частями тела неплохо поработать, — игриво подмигивает. — И да, без рубашки мне комфортнее, — дополняет он.
Хочется ударить ладошкой по его физиономии. Прямо с размаху, чтобы не был таким нахалом самоуверенным.
— Я очень ценю ваше рвение «поработать», но не стоит.
Попадаю в вену с первого раза, мысленно ликуя. Хотя, чего греха таить, поковыряться в ней сейчас не отказалась бы.
— Обязательно продемонстрируйте свои таланты другим медсестрам, они оценят, — вкрадчиво предлагаю, убирая жгут. — Кулак можете разжать.
Заканчиваю свою речь и манипуляцию одновременно. Регулирую скорость поступления лекарственного препарата согласно назначениям врача и закрепляю иглу лейкопластырем.
Мужчина прищуривается, внимательно всматриваясь в мое лицо, и недовольно хмурится. Не понравилась моя любезная помощь королю. Ну и ладно, я за словом в карман не полезу.
— Фиолетовая.
Ох, как же бесит эта кличка, которую придумал мне этот выскочка! Коробит душу. Это оскорбление. Самое настоящее.
— Спасибо за совет, но моей медсестрой теперь будешь ты. Всегда, — цедит сквозь плотно сжатые зубы. — И вообще, что там? — кивает он на капельницу.
На скулах играют желваки. В глазах строгость и предупреждение, чтобы не смела оспаривать его вердикт. Как быстро у него меняется настроение. Я не успеваю. Остановись!
Никто на постоянной основе под его дудку плясать не будет. Сегодня же попрошу главного врача перевести меня в другое отделение. Пусть ему капельницы ставит Машка, постовая медсестра. Она ему подходит и по развитию, и по параметрам красоты.
— Крысиный яд и физраствор с железом, — спокойно произношу.