Рерих. Подлинная история русского Индианы Джонса - стр. 72
Работа настоящего мистагога по сплетению вокруг себя эпоса начинается с туманных посланий, прилетающих из пещер Тибета. Но благодаря активным действиям всех участников, чреде полезных знакомств и просто совпадений разматывается в завораживающий приключенческий квест с регулярными подробными подсказками, исходящими от живущего глубоко под землей гималайского телепата.
Спиритические откровения оккультного существа имеют форму довольно жестких инструкций. Рерих в письме к Шибаеву в Ригу раскрывает смысл своей миссии, продиктованной махатмой Аллал-Мингом (он же М. М., он же Мория): «Теперь его message мне – ввести духовность в искусстве Америки, основать школу искусства имени Мастеров и основать общество Cor Ardens. Общество уже основано. Школа, Бог даст, будет открыта осенью. А духовность моего искусства здесь глубоко понята, и намечается много учеников и последователей»[318]. Ситуация дошла до стадии, в которой махатма возлагает на Рериха всеамериканскую миссию и превращает его в оккультного «понтифика» с самыми широкими полномочиями.
Действительно, в какой-то неустановленный день апреля 1921 года Рерих вместе с американским художником Раймондом Джонсоном (1891–1982) учреждает в Чикаго духовно-художественное братство Cor Ardens («Горящее сердце»). Построенное по примеру тайного общества, с точки зрения живописи оно стало трибуной модернистских исканий, так как, несмотря на симпатии Джонсона к Рериху, своим художественным идеалом американец считал Василия Кандинского.
Одиннадцатого июля 1922 года Рерих основывает еще одну организацию, названную Corona Mundi («Корона мира»). Джонсон становится и ее секретарем. Это учреждение должно было заниматься покупкой и продажей картин и выставочной деятельностью. Буклет международного объединения художников открывается словами, достойными и Индианы, и Дункана Маклауда, и Калиостро, и Алистера Кроули: «Рерих должен быть причислен к тем немногим, кто на протяжении исторических эпох выделялся как высший пророк своего времени»[319].
В начале 1922 года гималайские махатмы приступают ко второй эзотерической атаке на семью брокера Хорша. И подробности этой затеи весьма интересны. Дневник «пифии» 29 апреля сообщает нам: «Молитва поможет N[ettie] Hohrc…»[320] Затем, 23 июня, обнаруживаем еще один случай: фамилии Хоршей и Фрэнсис Грант[321] написаны красным цветом, а потом старательно подтерты. Буквально через десять дней, 3 июля, красные чернила возникают вновь, и на этот раз начертано: «Не сказать ли М. М. чего-либо Хоршу»[322]. Махатма Мория не случайно интересовался желаниями брокера, он, как мы знаем, имел для него важные сообщения, связанные размерами денежных сумм, которые были необходимы Рериху.
Но решающая встреча с Луисом Хоршем состоялась лишь 24 июля того же 1922 года на живописном скалистом острове Монхеган, ставшем для Рериха излюбленной локацией для пленэра. Фраза из дневника Зинаиды Лихтман от 23 июля указывает на дату важного визита: «Завтра приезжают Хорши и Грант…»[323]
Двадцать четвертого июля – поворотный момент, который в течение года настойчиво пророчил махатма Мория всей семье. «Приехали Хорши, и мы сегодня провели пять часов, обсуждая дела. Хорши дают деньги на рекламу и на перегородки для Школы. Очень хорошие люди и Школа дорога их сердцу. Нас теперь семь человек. М. М. уже давно сказал нам про семерых»