Рерих. Подлинная история русского Индианы Джонса - стр. 61
Любопытно, что это движение в сторону Нью-Йорка происходит в тот момент, когда Рерих еще не сказал Советской власти ни «да», ни «нет».
Он по-прежнему поддерживает Белое движение. Но при этом заявлений в полицию по поводу «монстров с драгоценными камнями», как он называл большевиков в статье Violators of Art, встречавшихся с ним, он не пишет. А это в любом случае Красин, о встрече в Лондоне с которым Рерих все-таки упомянул. Впоследствии в секретной переписке художника этот высокий советский чиновник будет фигурировать как «епископ», а его сеть – как «епископальная церковь». Но в тот момент, покидая Британию, Рерих оставил последнее слово за собой и дверь в мир фантастических конспиративных возможностей большевизма придержал открытой.
В этом была особая тонкость его нового положения.
Регистрационный бланк члена ВКП(б) В. И. Забрежнева-Федорова. Публикуется впервые
Глава 6. Дух третьего плана
«В лондонских аукционных домах картины Николая Рериха часто становятся предметом торговых войн между российскими олигархами. Один из них принес туда в прошлом году более двенадцати миллионов долларов», – сообщала газета New York Times 3 апреля 2014 года. Учитывая, что только крупных работ вида «холст/масло» Рерих написал более пяти тысяч, его холсты могли бы стать нормальным платежным средством на внутреннем рынке России.
Нынешние рекорды на его картины очень бы пригодились тогдашнему Рериху, когда 3 октября 1920 года пароход «Зеландия» входил в гавань Нью-Йорка. И пассажиры первого класса – немолодая чета Рерихов – обозревали набережную, готовясь к высадке. Банкротство лорда Бичема, который намеревался профинансировать дягилевские предприятия в Лондоне, лишило Рериха обещанного большого гонорара, на который художник очень рассчитывал. Вопрос денег встал максимально остро.
Перед поездкой Рерих попытался подготовить почву: он вступил в переписку с Адольфом Больмом – солистом Мариинки и дягилевских антреприз, осевшим в Америке и знавшим мир местной арт-прессы. Были и другие, как мечталось, прибыльные идеи.
Проблемы же начинались уже с мелочей. «Путешествие из страны, где обменный курс валюты очень низок, в страну, где он очень высок, неизбежно влечет за собой ряд трудностей, особенно если человек совершенно не знаком с обычаями этой страны. Так случилось и с Рерихом в Америке, куда он прибыл 3 октября 1920 года»[252], – сочувственно пишет всезнающая Селиванова.
При этом подготовительная переписка принесла плоды: уже в порту Рериха встречал Больм, сопровождаемый сотрудницей журнала «Музыкальная жизнь» Фрэнсис Грант. Она приехала специально, чтобы взять интервью у создателя декораций «Половецкого стана», художника-постановщика дягилевских хитов, известных и американским меломанам. Более того, американка нанесла визит Рериху и уже после того, как его семья заселилась в богемный Hotel Artist, и даже стала участником спиритического сеанса. Грант вспоминала: «Все это было поистине чудесно, они говорили со мной так, как будто я была их дочерью, и рассказывали мне все. С тех пор все это стало частью моей жизни»[253]. Журналистка действительно превратилась для Рерихов в проводника в мир американской еврейской общины и музыкальное сообщество Нью-Йорка.