Репортаж с петлей на шее. Дневник заключенного перед казнью - стр. 21
Юлек спросил, нельзя ли сочинения писателей и поэтов эпохи Возрождения обменять на равноценные книги, которые заинтересуют домажлицких читателей. Библиотекарь согласился. Мы извлекли из ящиков произведения Маха, Клицпера, Лангера, Коубки, Клацела.
Юлек был большой книголюб. Приезжая в Прагу, Фучик непременно навещал букинистов. Он внимательно просматривал старые книги, покупал нужные издания и затем многие из них сдавал Шилингеру в переплет.
Где бы Юлек ни поселялся, пусть даже на короткое время, он тут же обрастал библиотекой. Книги являлись неотъемлемой частью его жизни. Библиотечка в Хотимерже – пятая по счету – была наименьшей из всех. И хотя она пострадала от налета гестаповцев, книг в ней сохранилось больше, чем во всех остальных библиотеках Фучика.
Приближалось 7 ноября 1939 г. Для Юлека эта дата всегда была знаменательной. Когда Фучик работал в «Руде право» или редактировал «Творбу», то всегда старался к 7 ноября оформить наилучшим образом газету или журнал, чтобы они убедительно рассказывали читателям, как растет и крепнет первая в мире рабоче-крестьянская держава. В 1939 г., к двадцать второй годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, Фучик уже не имел возможности писать ни в «Руде право», ни в «Творбе». Он страстно мечтал быть в день годовщины Октября среди людей, говорить с ними о нашем верном друге – Советском Союзе. 7 ноября вечером мы уехали в Прагу. В клубе работников искусств, где встретились постоянные посетители – прогрессивные художники, актеры, писатели, журналисты, Юлек произнес горячую речь о Советском Союзе. Его выступление ободрило всех, подняло дух. Нужно было иметь нечто большее, чем отвагу, чтобы говорить об Октябрьской революции в оккупированной гитлеровцами Праге, в клубе, дверь которого находилась рядом с кафе, в которое ходили офицеры и солдаты гитлеровской армии. Случалось, что они ошибались дверью и вместо кафе попадали в клуб. Но опасность не страшила Фучика. Он считал своим долгом даже в годы фашистской оккупации и террора публично напомнить о великой годовщине.
А оккупационный режим с каждым днем становился все более суровым. Десять дней спустя – 17 ноября – фашисты устроили кровавую баню чешским студентам, зверски разогнав их демонстрацию в Праге. Вслед за тем закрыли высшие учебные заведения, ввели осадное положение в нескольких городах Чехии и Моравии, арестовали и отправили в концентрационные лагеря в Германии свыше тысячи студентов из Праги и Брно.
Из близких наших друзей уже давно были арестованы Иван Секанина, Павел Прокоп, Йожка Ябуркова. Их схватили сразу же после вступления фашистских войск в Прагу. Позже мы узнали, что гестапо искало и Юлека, фигурировавшего в списках кандидатов от коммунистической партии во время выборов в парламент в 1935 г. Однако в то время он жил на Тругларжской улице в Праге, и его по этому адресу не нашли. Нам было также известно, что еще ранней весной 1939 г. гестапо арестовало и заключило в концлагерь руководящих деятелей компартии – товарищей Запотоцкого, Доланского и других, когда они попытались тайно перейти границу. Каждый раз, когда Юлек приезжал в Прагу, он раньше, чем войти в нашу квартиру, по телефону справлялся у соседей Голых, все ли в порядке.
Возвратившись в Хотимерж после выступления в клубе работников искусств, Юлек вновь погрузился в изучение литературы и искусства периода Возрождения.