Репетиция в пятницу - стр. 28

Потапов курил и изредка косился на Сурикова своими темными глазами. Впервые в жизни лейтенанту Потапову предстоял ответственный выбор, который мог круто изменить его карьеру. Зачем капитан именно сейчас пустился в такие откровения, откровения, прямо скажем, рискованные для сотрудника ГБ и в нормальной обстановке? Вариант, что Сурикову захотелось просто высказаться, излить душу, Потапов отбросил тут же: Суриков не дурак, чтобы быть у Потапова «на крючке». Тогда оставалось еще три варианта: первый – Суриков проверяет Потапова и хочет его самого «взять на крючок», однако это как-то не вязалось с их прежними товарищескими отношениями, и Суриков, пожалуй, не станет провоцировать Потапова; второй вариант – Суриков намерен зафиксировать при свидетелях, что даже в самый напряженный, скользкий момент он выступал как ярый антисталинист. И третий вариант – капитан своей отчаянной смелостью пытается убедить его, что у Сталина нет ни малейших шансов вернуться к власти. Возможно, Сурикову кое-что известно, но раскрывать карты преждевременно, и он просто намекает. Нет, решил Потапов, надо держаться Сурикова – здесь, в области, перспектив практически никаких, но в случае успеха Потапову это зачтется и Суриков перетащит его за собой в Москву. Вот о чем думал Потапов, а вслух произнес:

– Извини меня, Анатолий Николаич, я хотел удостовериться, искренне ли ты убежден или о своей шкуре печешься. – И, усмехнувшись, добавил: – У нас всякое бывает.

Капитан зло сплюнул в урну и продолжал как заведенный:

– С государственной точки зрения, конечно, заманчиво использовать дешевый труд политзаключенных, а не платить бешеный северный коэффициент вольнонаемным рабочим. Наверно, многие видят в этом решение финансовых проблем. Мол, таким путем обойдемся без иностранных займов. Но как только начнутся массовые посадки, считай, лейтенант, и мы с тобой обречены, а это – главное. Надо же извлекать уроки из прошлого – ведь в аппарате НКВД тоже были свои тридцать седьмые годы! А уж казалось – как ребята старались…

И тут лишь Потапов понял, куда клонит Суриков. Ну ясно, сверху поступило указание «шить дело» на товарища Сталина, дескать, не товарищем он был, а «тамбовским волком», ставленником иностранной разведки. И сейчас Суриков демонстрирует ему, Потапову, новые методы работы. Ведь ежели Суриков, допустим, такую речугу толкнет в студенческой аудитории, прослезятся студенты и будут кричать: «Да здравствуют наши славные органы!» Вон оно как хитро заворачивается. Действительно, научились ребята! Недаром Сурикова считают самым умным человеком в управлении, недаром он прет на повышение. «Молодец капитан, орел», – восхитился Потапов, но виду не показал и лениво протянул:

– Да ладно, капитан, кончай агитацию, говори, что надо?

Выслушав Сурикова, лейтенант в целом одобрил его план и лишь в одном усомнился:

– Не дадут тебе разговор с Москвой. Эта линия взята под контроль.

– Согласен, – светло улыбнулся капитан. – Но особенность интеллекта полковника Белоручкина такова, что он всегда будет действовать прямолинейно. Связь с Москвой он контролирует, а отключить соседние области не догадался. У меня там есть верные ребята, и они передадут мой доклад по назначению.

– А если?.. – Настойчивый взгляд Потапова требовал ясности.