Ремесло Теней. Игла Дживана - стр. 59
На дне колб собралась какая-то муть. Приглядевшись, лейр увидел мелкие темно–красные лепестки цветков. Сообразить, что это невиданный им ранее минн труда не составило. Вперемешку с лепестками иногда попадались уже знакомые шипы, а один череп был просто утыкан ими словно спина риоммского ежа.
Загадкой оставалось, что за чудовищные эксперименты здесь проводились и какова была их цель? Сета передернуло от отвращения, причем вовсе ни к зрелищу.
Периферическим зрением он заметил, какой крупной дрожью бьет любопытного Изму и мысленно отсалютовал его храбрости. Мект выглядел довольно жалко и явно уже был не рад, что пошел на поводу у собственного любопытства, однако бежать назад сломя голову вовсе не торопился. Более того, нашел в себе силы подойти поближе и склонить свое чешуйчатое лицо вплотную к одной из колб. Сет заметил, что он что–то невнятно шептал себе под нос, и, когда прислушался, смог разобрать:
– Дохлыми вы не уродливей живых.
Слова были произнесены с такой желчью и злобой, какой до этого и не подозревалось в кажущемся совершенно безобидным слуге. И в этот момент, словно в ответ на них, по каким–то непонятным причинам, глаза распахнулись, явив бездонной черноты зрачки во всю глазницу.
От неожиданности и испуга мект резко отпрянул назад, пролетев сквозь бесплотного Сета, с каким–то невнятным кваканьем вместо крика, и наскочил на шкаф, заставленный приборами. Кое–что упало на пол и с громким звоном разлетелось вдребезги, сам Изма едва не полетел туда же, но как–то сумел устоять на ногах и в панике заметался по комнате, от страха не соображая куда бежать. Со стороны все выглядело довольно комично, если бы не одно «но» – шум привлек чье–то внимание снаружи и сюда определенно кто–то спешил.
Распахнулась дверь и в комнату ворвалась темноволосая женщина, появление которой вызвало дрожь в коленях у Сета. Она потрясенно взирала на разгром посреди лаборатории и неожиданно обнаруженного шпиона; ее красивое лицо исказилось от гнева:
– Ты что здесь делаешь?!
Сердце Сета пустилось в галоп, когда он увидел свою маму, такую же, какой помнил ее из своих детских воспоминаний. Ему даже стало трудно дышать, а глаза защипало от влаги. Он сморгнул несколько раз, но лучше от этого не стало. Тогда Сет сделал несколько глубоких вдохов, чтобы протолкнуть застрявший в легких воздух, но легче от этого не стало. Сморгнул, вдохнул поглубже, но боль лишь усилилась, но теперь к ней добавилось ощущение, будто его кто–то тянет за волосы наверх. Он даже хотел закричать, когда заметил, что все вокруг вдруг странно помутнело, а мгновение спустя рассыпалось совсем, оставив после себя лишь удушливую темноту и пустоту.
Воспоминание растворилось, и Сет обнаружил себя лежащим на ворсистом ковре в резиденции графа Занди, и мастера Аверре, клокочущего от гнева, склонившимся над ним.
Первые секунды пока приходил в себя, Сет соображал, каким именно образом очутился на полу. Все чувства и ощущения были в этот момент как будто приглушены – глаза застилала дымка, в ушах стоял звон, язык не желал слушаться, а голова просто раскалывалась от жуткой, почти невыносимой боли. Снова!
Сет смотрел на Батула, челюсти которого быстро сжимались и разжимались – он, верно, что–то страстно втолковывал своему нерадивому помощнику, который его почти не слышал – был только гулкий звон в ушах. С широко раскрытыми глазами Аверре взирал на него сверху вниз и, явно, не верил тому, что произошло. А что такого, собственно, произошло?