Ремесло Теней. Игла Дживана - стр. 54
Он умеет себя сдерживать и когда необходимо без проблем может подчинять свои порывы, направляя их по бесконечным потокам ментальной энергии, но при этом может статься так, что внутри его будут раздирать на части настоящие ураганы переживаний. И сейчас как раз был один из тех редких моментов, когда внутренние порывы готовы были уничтожить внешний штиль. А причиной тому была его мама.
С самого детства Сет был окружен любовью Солы, вокруг которой вращалась его маленькая вселенная, и это значительно отличало его от прочих детей, воспитывавшихся на Яртелле. Все они были сиротами или детьми, от которых по той или иной причине отказались родители. Для них Цитадель была домом. Для Сета дом был там, где была его мама. Неизменно до тех пор, пока однажды она не оставила его навсегда. Он до сих пор смутно, но помнил их совместные путешествия, казавшиеся ему тогда настоящими сказочными путешествиями. Позже, став значительно старше, Сет понял, что те приключения не были такими уж сказочными – Сола исполняла свой долг перед Адис Лейр безупречно, но никогда она не бросала сына, а всегда брала его с собой, даже не смотря на то, что нередко подвергала его смертельной опасности.
Но так было до того раза, как четырнадцать лет назад она улетела вместе с мастером Аверре. Сету было чуть больше шести, но он никогда не забудет, когда вместо мамы за ним пришла старуха Бавкида в своей неизменной мантии и капюшоне. Тогда-то он и осознал, что матрица привычного для него мира разбилась вдребезги как стекло, после чего пришла холодная пустота. Даже сам себе Сет в этом не признается, но с тех пор как из его жизни ушла мама, он изменился. Какая-то часть его души умерла вместе с ней. Возможно, этим и объясняется эта не совсем обычная для лейра эмоциональная двойственность. И только во сне пустота в его душе сменяется чувством всепоглощающей любви к нему его матери, от которого становится так невыносимо больно, что каждый раз он просыпается с надеждой, что обязательно выяснит, что в действительности произошло с Солой. Потому что от Аверре всей правды он никогда не узнает. Однако если раньше Сет еще надеялся почерпнуть хоть что–то от старого лейра, то сейчас, наконец-то, понял, что действовать ему придется самому, особенно, когда чутье подсказывает, что все ответы лежат очень близко.
Все-таки больше не в силах сидеть на одном месте, Сет вскочил с пуфа и принялся мерить шагами комнату, чем слегка перепугал бедного мекта, от неожиданности подпрыгнувшего почти на полметра. Слишком возбужденный и занятый своими мыслями, носившимся в голове подобно шторму на поверхности газового гиганта Виши, чтобы обращать на это внимание, Сет испепелял взглядом дверь, за которой все еще находились мастер Аверре и граф Занди. О чем еще могли говорить эти двое как не о Соле? Нежелание чтобы Сет присутствовал при их разговоре, громче всего указывает на это. Батул и Занди знают о его матери очень много, но оба ясно дали понять, что делиться с ним этими сведениями, почему-то, не будут. Сету было совершенно непонятно, почему они отказывают родному сыну знать правду о жизни и работе своей матери, и это злило его больше всего!
Шел уже, наверное, сотый круг по комнатке, когда Сета неожиданно осенила одна не совсем обычная мысль – он так и застыл на месте с поднятой для следующего шага ногой, – а зачем ему, собственно, вообще нужны Аверре или Занди, когда можно самому выяснить историю мамы? Ведь не могла же она пробыть здесь столько времени (а, собственно сколько?) и не оставить после себя ни одного следа! Наверняка же есть здесь те, кто был с ней хоть немного знаком и мог бы поделиться своими воспоминаниями, какие-нибудь общие знакомые Аверре или Занди.