Реликтовая популяция. Книга 3 - стр. 39

– Когда выходить мне и с кем?

– Тебе можно дня через два. А вот с кем именно, подумаем.

Елина лёгкой походкой вошла в комнату брата, коротко глянула в заплаканное лицо Клоуды и мрачное – Ертона. Весёлое настроение Елины тут же осталось за дверью.

Всё так было хорошо в последнее время. Брат вернулся и взял на себя заботы, которых она чуралась. Разрешилось её желание взять в мужья не многоимённого – Манора, придавшего ему уверенности и преданности к хозяину хабулина. Ертон стал для него почти кумиром. Да и у неё самой появилось больше свободного времени, и она смогла заняться не только наведением порядка в хабулине и дуарах, но и сама собой. Ей хотелось нравиться мужу, больше показываться на улице, в городе.

И вот…

– Что-то случилось? – спросила она испуганно.

Свим привлёк Клоуду за плечи к себе, слегка прижал, словно старался сдержать её лишние движения.

– Я ухожу… – Клоуда дёрнулась, хотела отстраниться, но Свим удержал её. – Я ухожу. Возможно надолго. Поэтому оставляю Кло на твоё попечение. Родиться ребёнок… Свяжись с Кругом Человечности. Ты знаешь… Обычным порядком.

– Свим… Ертон… Я боюсь… – слёзы навернулись у Клоуды, её била мелкая дрожь. – Я так боюсь…

– Я обязательно вернусь до зимы. Ничего не бойся и… Елина тебе в том будет порукой. Ей самой предстоит такое же. Елина, это так?

Сестра вспыхнула, потупилась.

– Так, Ертончик.

– Вот и будьте друг другу опорой. А с Манором я поговорю отдельно. Позови его!

Харан хмуро выслушал Свима. На его чистом открытом лице появились морщины от усиленных размышлений.

…От Гелины никаких вестей не было. Как её встретил родной отец, узнал ли он о её связи со своим бывшим врачом и телохранителем, какова была реакция многоимённого, и чем закончился их разговор, если он состоялся, – ничего о том Харан не знал и находился в удручённом состоянии. А предложение Свима, уйти из города неизвестно на какое время, могло полностью оборвать все связи с Гелиной. Но и сидеть вот так в хабулине Еменкова, строя всевозможные планы для ухода из него, бессмысленно. К сожалению, все они разбивались о нехитрые будто бы вопросы: куда после этого податься и чем заняться?..

Примето для него – незнакомый город. Возвращаться в Габун он не хотел. Конечно, лучше остаться в Примето, ближе к Гелине, но надежды, связанные с нею, таяли даже не по дням, а по минтам. Правда, порой, когда он вспоминал, каков характер у Гелины, её неукротимость и бесстрашие в достижении цели, он воспарял духом, и надежда с новой силой загоралась в нём. Но как сказал кто-то из древних: надежды глухи к страждущим…

– Я не против, – облизнул Харан губы. – Но только… – он замялся.

– Гелина? – Свим давно догадался, что мучит собеседника.

Впрочем, не догадался, конечно. А знал. Но помочь Харану ничем не мог. Связи с Гелиной не было ни у кого, в том числе и у Жаристы. Гелина ушла, и её словно отрезали ото всех.

– Да, Гелина… Не думай, Свим, что я гонюсь за гитой, как таковой. Как за призрачной удачей. Многие так думают обо мне. Но мы с ней родственны душами. Когда мы вместе, нам даже не надо говорить, чтобы понять друг друга… Я вот всё время чувствую её, тревоги, которые её посещают…

– Тогда и она должна чувствовать… – сказал Свим, а сам подумал, что он не мог так сказать о своих отношениях с Клоудой.