Реквием города кошек - стр. 9
Артем пригнулся и, придерживая дверь, ступил на крышу. Ира стояла спиной к нему у самого края, чуть не касаясь коленями низкого ржавого ограждения. В левой руке она сжимала батон в полиэтиленовом пакете. Справа возле ее ног сидела кошка и смотрела на луну.
Желтая Ирина куртка в лунном свете казалась кленовым листом, приклеенным к небу. Стоит дунуть слабому ветру – и листок этот, плавно кружась, полетит к своим опавшим собратьям.
Артем растерялся. Он не знал, что делать. А еще подумал: «Странно, что ни кошка, ни Ира не услышали скрипа двери». Или они слышали, но успели отвернуться, пока он выжидал? Или просто не обратили внимания. Ира сейчас неизвестно как далеко в своих мыслях. А кошка… Что кошка? Какое ей дело до какой-то там скрипнувшей двери? Какое ей вообще дело до этих жалких людишек, временно оккупировавших ее столицу?.. Артем почувствовал жуткую ненависть ко всему кошачьему племени – равнодушному, холодному, злобному…
Что делать?.. Что делать?! Артем опустил голову, взгляд его утонул в черном море рубероида, покрывавшего крышу. Привлекло внимание какое-то яркое пятнышко на границе бокового зрения. Он перевел взгляд, прищурился. На крыше лежал кленовый листок. Странно, что его занесло на такую высоту.
Решение пришло неожиданно. Даже не решение в прямом смысле, а нечто неосознанное до конца. Артем опустился на четвереньки и пополз к золотисто-желтому пятнышку. Привстал на корточки, поднял листок. Взял его за длинный черенок и повел кленовую ладошку по черному рубероиду крыши: «Кис-кис-кис!..» Кошка дернула ушами, обернулась. Опустила голову к передним лапам и, крадучись, поползла.
Ирина почувствовала, что осталась одна. Медленно, словно во сне, повела головой. Затем так же медленно повернулась, увидела кошку и побрела за ней, деревянно переступая ногами. Артема она, казалось, не замечала, да так оно, наверное, и было. Между тем расстояние между крадущейся кошкой и Артемом неумолимо сокращалось. Артем продолжал водить листком по крыше, наблюдая одновременно за кошкой и Ирой. Девушка отошла уже от края на безопасное расстояние, но оно все-таки было недостаточно большим. Стоит ей очухаться или, напротив, поддаться порыву безумия, она сможет в два счета добежать до низенького ограждения и перемахнуть его сходу!..
Кошка прижала к голове уши и прыгнула. Артем прыгнул навстречу и подмял под себя кошку. Та отчаянно завизжала и принялась царапать куртку и руки Артема, пока тот пытался схватить орущее животное. Не обращая внимания на боль в руках, он все-таки сжал кошку, резко поднялся и швырнул хвостатое исчадие за край крыши. Крик стал похожим на человеческий, но очень быстро затих внизу. Зато теперь закричала Ирина. Она бросилась к Артему и принялась хлестать его по лицу свободной ладонью и завернутым в полиэтилен батоном:
– Убийца!!! Изверг!!! Что ты наделал?! За что ты ее так?!..
Артем даже не защищался. Он стоял и улыбался разбитыми губами. Ирка была живой. Истерика лучше, чем ступор. Он слышал об этом раньше, а сейчас на подсознательном уровне это чувствовал.
Всю дорогу домой Ирина молчала и зябко ежилась. Артем снял изодранную кошкой куртку и набросил ей на плечи. Перед самым подъездом он задержался, полагая, что Ира с ним попрощается или хотя бы отдаст куртку, но та с ходу нырнула за дверь. Пришлось подняться и Артему. Когда он подошел к двадцать пятой квартире, та была открыта. В прихожей стояла знакомая уже Артему женщина – Ирина мама – и, прижимая к себе дочь, беззвучно плакала. Рядом мотался взлохмаченный, здоровенный, похожий на медведя мужчина, дотрагивался ладонями то до женщины, то до Ирины, и тут же отдергивал их, будто обжигаясь. Увидев Артема, обрадовался: