Реквием для меццо - стр. 17

Дверь со щелчком захлопнулась. Алек повернулся к столу. Поднос с печеньем напомнил ему, что сейчас время чаепития, но выпить чаю ему не удастся, а если они с Дэйзи все же отправятся на ужин, им даже суп съесть спокойно не дадут, не говоря уж о десерте. Впрочем, она сама ввязалась в расследование, так что обижаться не на что. Придется довольствоваться тем, что бог послал.

Рассеянно жуя несвежую галету, он разглядывал предметы на столе.

Дверь снова открылась.

– Рискуете, шеф! – воскликнул Тринг.

– Ее отравили напитком, а не печеньем. Гляди-ка, именной.

На хрустальном штофе красовался серебристый ярлычок с надписью «Беттина Уэстли». Штоф был пустой, только на дне виднелся осадок.

– Цианид, да немалая доза, шеф. Запах вон какой, как она не почуяла?

– Один из медицинских консультантов мне сегодня напомнил, что не все его чувствуют.

– А-а. – Сержант тоже взял печенье и принялся задумчиво его жевать. – «Пальчики»?

– Да. Инструменты у тебя с собой? Хорошо. Сними отпечатки в этой комнате и в двух соседних и поищи, в чем пронесли цианид. Скоро приедут фотограф и полицейский врач, не знаю, правда, кто сегодня дежурит.

– Точно не мы с вами.

– Что поделать, работа такая; надеюсь, ты извинился за меня перед миссис Тринг. Оставайся тут за главного, а я пока начну беседовать с подозреваемыми. Записывать попрошу кого-нибудь из участка, пока Пайпера нет.

– Обыскивать будете?

– Я думал об этом. Достать цианистый калий или цианистый натрий проще простого – он есть в средствах от вредителей и в фотореактивах. Маленькие белые кристаллики можно пронести в конверте, а потом смыть в уборной. Убийце не составило труда избавиться от улик.

– А-а.

– Но все равно ищите подозрительные емкости. Если убийца воспользовался прусской кислотой, должна остаться какая-нибудь склянка. Ну, я пошел. – Инспектор замялся. – Кстати, Том, я ведь… э-э… не сказал по телефону, что был на концерте с мисс Дэлримпл?

Том расцвел:

– А-а…

– Боюсь, она… В общем, она опять умудрилась впутаться в это дело. Среди подозреваемых ее подруга.

– И как ей это удается? – восхитился сержант.

– Постарайтесь не впутывать ее еще сильнее!

Высказав эту искреннюю просьбу, Алек вышел в коридор. Толпа значительно поредела. Последние зрители, оркестранты и хористы стояли в двух медленно ползущих очередях на выход – констебли все еще записывали имена и адреса.

Возле кабинета управляющего к нему подбежал Эрни Пайпер. Молодой худощавый констебль сыскной полиции запыхался, его пиджак под мышками промок от пота, а галстук съехал набок.

– Изо всех сил торопился, шеф, – пропыхтел он. – Бежал от самой подземки.

– Как раз вовремя. Собираюсь свидетелей допросить.

– Я готов, шеф. – У Пайпера в руках возникли блокнот и три остро отточенных карандаша. Алек порой думал, что констебль и ночью с ними не расстается.

Браун сидел в кабинете, мрачно уставившись в гроссбух.

– Вам кабинет нужен, старший инспектор? – спросил он. – Уступаю вместе с чертовой работой. Дела дрянь! Одна надежда: может, еще удастся убедить народ, что полспектакля прошло, чтоб всю стоимость билетов не возвращать.

– А нельзя концерт перенести и раздать билеты бесплатно?

– Можно, но тоже накладно, да и придет ли народ после того, как этой дуре… кхм, несчастной женщине приспичило умереть у всех на глазах… – Он неожиданно просиял. – Хотя наш британский зритель, он ведь такой, может, наоборот, повалит?