Ректор для попаданки - стр. 13
Пожав плечами, словно я сделала всё, что было в моих силах, я нырнула под одеяло и сладко зевнула. Рай!
Нет, вернусь домой, в лепёшку расшибусь, но спаленку себе такую отгрохаю непременно!
Снова зевнув, повернулась на бок и уткнулась в белый пушистый бок котёнка. Сонно улыбнувшись во сне, аккуратно приобняла Снежку и сама не заметила, как заснула. Зуб даю, с довольной улыбкой на лице!
Сколь приятным было моё засыпание, столь неожиданным и раздражающим было внезапное пробуждение.
– Кто дал тебе право спать в моей постели? – ещё не осознавая себя после сна, с трудом разлепила веки и уставилась в сияющие праведным гневом серые глаза ректора.
– «КТО ЛОЖИЛСЯ В МОЮ ПОСТЕЛЬ И СМЯЛ ЕЕ?» – передразнила я Эдмонда, вспомнив одну известную русскую сказку о медведях. Только мой искромётный юмор местный ректор не оценил и лишь сильнее сдвинул брови, нахмурившись пуще прежнего.
– Я не давал разрешения…
– Да вы ни на что разрешения не даёте! – перебила я мужчину. После дважды прерванного сна я хотела крушить и убивать, поэтому страх за собственное благополучие несколько притупился, выпустив на свободу накопленное возмущение и недовольство местными порядками. – Ругаете за неподобающий вид, а одежду не даёте. Туалета от вас нормального не допросишься – спасибо Снежке, что намяукала приглашение! Одни претензии кругом, а встать на моё место и попытаться понять, что девушка попала к вам из другого мира, что она напугана неизвестностью и, в конце концов, хочет есть, пить и спать, – вы и не подумали, не так ли?
Ректор молчал. Очень тяжело молчал. Меня словно бетонной плитой к полу прижимал взгляд потемневших серых глаз.
Пространство между нами настолько наэлектризовалось, что, казалось, подними я в воздух вилку утюга, как тот мгновенно раскалится.
– Миау! – сонно зевнули с соседней подушки. Внимание цепких глаз тут же убежало к моей белой пушистой спасительнице, а я незаметно выдохнула. Ух, вот это я выдала!
– Это неприемлемо. – Ответил Снежке ректор и покачал головой.
Кошечка что-то возразила этому упрямому бревну, но тот оставался непоколебим.
– Нет, Снежианна. Не обсуждается. Наша… кхм… гостья, – он так ядовито выделил это слово, что я всеми фибрами души прочувствовала гостеприимство Эдмонда, – будет спать в своей комнате.
Я хмуро сползла с барской постельки, демонстративно расправила одеяло и с вызовом посмотрела в лицо ректору.
– Ведите меня в мою камеру, о суровый надзиратель! Позвольте провести последние часы ночи в тишине и покое, без упрёков и надуманных обвинений.
– Не нужно паясничать, – хмыкнул ректор и даже вроде без злости. Да неужели? Наконец проклюнулось здравомыслие?
– Хорошо, – примирительно сказала я. – Откинем шутки в сторону. Если говорить откровенно, то мне очень, вот прям катастрофически как очень нужно принять ванну, поспать и поесть. Именно в таком порядке. Мытарства по вашему миру и столь суровое гостеприимство очень меня утомило. А завтра, как мы все уже знаем, мне нужно предстать перед СПРАВЕДЛИВЫМ СУДОМ. Давайте отложим нашу непримиримую вражду до завтра, а сегодня побудьте немного гостеприимным хозяином. Я же не многого прошу?
– С огромным – слышишь? – огромным удовольствием я бы тебя придушил.
Ректор замолчал, кривя губы, а потом поправился:
– Или усыпил. Чтобы не видеть и не слышать до СПРАВЕДЛИВОГО СУДА. Но, к моему искреннему сожалению, Снежианна отчего-то желает иметь тебя при себе.