Реконструктор. Приручение пламени - стр. 28
– Аэр-лейтенант Чаклин учебный полет закончил, разрешите получить замечания, – отрапортовал он, подходя к ожидавшей его Тейрине и чувствуя себя при этом желторотым юнцом.
– Какие могут быть замечаний, лейтенант, – улыбнулась в ответ женщина. – Будь это настоящий бой, вы бы уже несколько раз отправили меня вниз. Я даже несколько удивлена, что вы всего после нескольких пробных полетов смогли так его пилотировать. Кстати, как впечатление от машины?
– Ну…, – Лад на секунду задумался подбирая нужные слова.– Я бы сказал, что шустрая машинка, очень шустрая, но в управлении несколько капризничает, особенно это чувствуется на виражах, чуть ручку дернешь и валится. Хотя возможно это с непривычки. Но вот с вибрацией в элеронах надо что-то делать, чувствуется и порою очень даже.
Тейрина несколько мгновений задумчиво смотрела на стоявшего перед ней на втяжку летчика, затем коротко кивнул и, повернувшись к остальным пилотам, добавила:
– На сегодня все свободны, завтра продолжим.
Никол оперся спиной о шершавый ствол керача и, вытащив из мятой пачки палочку аромы, закурил, после чего посмотрел в сторону сидящего на траве Чаклина.
– Демон меня дери, Лад, Шпилька укатала нас всех словно каких-нибудь неоперышей. Ты еще молодцом держался, а мне она на хвост практически сразу села, да и другие не дольше продержались.
– Да, летает она неплохо, – растерянно бросил Лад, жуя кончик сорванной травинки.
– «Неплохо» – это мягко сказано, – усмехнулся Кротвин и, покосившись на задумчивого товарища, поинтересовался: – А ты что такой смурной, неужто в Шпильку втюрился?
– Скажешь еще, – буркнул Чаклин и с хрустом потянувшись, откинулся на спину, уставившись в бездонно-синее небо, покрытое кудрявыми барашками редких облаков. – Хорошо сегодня.
– Это да, – кивнул Никол, усаживаясь рядом. – Может на озеро махнем, искупаемся?
– Можно, только чуток попозже.
Лад закрыл глаза, и некоторое время вслушивался в окружающий мир заполненный стрекотом кузнечиков, редкими трелями птиц, шуршанием ветра в листве деревьев, да далекими перекликами людских голосов.
– Знаешь, Ник, – неожиданно сказал он, не открывая глаз, – а я, наверное, подам рапорт о переводе мня в летчики-испытатели. Хочу попробовать.
Кротвин с удивлением посмотрел на товарища.
– С ума сошел? Ты что на фронте мало жизнью рисковал?
– Да интересно просто, – Лад приоткрыл правый глаз и, покосившись на товарища, резко сел. – Понимаешь, Ник, интересно. Да и поработать с самим Эйтаном, человеком придумавшим крыланы…нет, ты представляешь…это же…это…а. – Он махнул рукой. – Тут не объяснишь.
Никол несколько минут молча разглядывал взъерошенного друга, затем вздохнул и, отбросив докуренную палочку, буркнул:
– А что тут понимать, просто ты дружище больной небом на всю голову, – помолчал и добавил: – Но видимо я тоже.
– А ты-то почему? –Чаклин удивленно вскинул брови.
Кротвин усмехнулся и, поднимаясь на ноги, хлопнул его по плечу, пояснив:
– Да потому что не хочу отпускать тебя одного. Ладно, идем, искупнемся, а потом найдем пару чистых листов бумаги.
Доктор Бальште был невысоким худощавым старичком в смешном старомодном сюртуке, который к тому же постоянно топорщился на нем в самых необычных местах. При ходьбе он довольно сильно сутулился и зачем-то постоянно снимал с носа свое пенсне, в тонкой посеребрённой оправе, принимаясь протирать его кружевным платком.