Реки помнят свои берега - стр. 4
Сумел. Дотянулся до вожделенного схрона, мелким воришкой запустил внутрь пальцы. Ухватил щепоткой нить, на которой – он помнил всегда! – висели два блестящих, словно от шифоньера, ключа. На этом силы кончились, и он опустошённо стряхнул с себя тюремщика. Теперь можно, теперь весь мир под ногами, когда в руках ключи от собственной свободы.
Передохнув и прислушавшись, Егор встал на труп. Не церемонились с ним, бьётся за жизнь и он. Дотянулся до наручников, не с первого раза, но попал ключиком в отверстие.
Рука, освобождённая из металлического захвата, упала вниз. От неё, покалеченной и прижаренной, помощи ждать не приходилось, и Егор сунул болявую меж оборванных пуговиц рубашки к животу: греться, лечиться.
Ещё пару секунд потратил на то, чтобы однолапо обшарить одежду убитого. Оружия не оказалось, попался лишь складной нож, а в нагрудном кармане куртки – плоская зажигалка да завёрнутый в фольгу кусок недоеденной шоколадки.
– Спасибо, – порадовался находкам Егор. Пленнику вредно мечтать о будущем: чтобы оно существовало, необходимо подчиняться только настоящему.
А оно звало к выходу.
Факел, остающийся в пещере в одиночестве, заметался от страха, потянулся за сокамерником – возьми с собой. Не возьмёт. От выхода сеялось зыбкое свечение наступающего дня, и это шло бывшему заключённому на руку: ночью в сельве делать нечего, к темноте нужно готовиться, чтобы проснуться утром живым, а не ублажать брюхо койота или крокодила.
Густеющий с каждым шагом свет манил, но Егор как мог сдерживал порыв. Свободы ещё нет, она лишь приподняла вуаль со своего прекрасного личика. Существует ли внешняя охрана пещеры? С какой целью его прячут в сельве? От кого? Сколько времени прошло после ареста?[3]
Недалеко от входа послышались голоса, но охрана, на счастье, занималась утренней приборкой лагеря и пропавшего сотоварища могла хватиться не сразу. Но как узнали его имя? Кто из группы не выдержал?[4]
Егор осторожно осмотрел местность. Перед гротом лежала небольшая, свернувшаяся преданной собачкой, поляна. Справа – сборно-щитовой домик. Дверь распахнута, словно приглашает в гости. Спасибо, когда-нибудь в следующий раз. И желательно не в этой жизни. А вот налево должна уходить тропинка к туалету – это Егор помнил по ночным выводам. Где-то внизу протекает ручей – водили мыться. Туда по склону и легче бежать, но разведчик юркнул за пещеру. В густую, даже на вид непроходимую, влажную лесную гущу.
Глава 2
У старого с малым отношения – клятву пионера читать не надо, всё рядком и чередком.
– Дедуль, вот сколько живу на свете, столько и удивляюсь!
– Что я опять не то сделал?
– А глянь сам: одна колошина ворует, а другая – караулит.
– Так это я специально брючину закатал, когда ехал на велосипеде. Чтобы в цепь не попала.
– А дед Петя штанину прищепкой схватывает.
– Дед Петя живёт с выгодой. Он молодец.
– Ты у меня молодец лучше. Я тебя люблю.
– Я тебя тоже.
Старому с малым всё к сердцу, когда они рядом.
– А можно я поеду в Пустынь на багажнике, а не на раме?
– Можно, если пятки в колесо не станешь совать…
– Что я, совсем без царя в голове? У девочек ноги должны быть красивыми.
Фёдор Максимович Буерашин оторвался от корыта, по старости лет переведённого из помоечных нужд на хранение скобяной мелочи. В задумчивости посмотрел на девятилетнюю внучку, пытающуюся совместить Василису Прекрасную с Василисой Премудрой. Аня сидела на ступеньках крыльца перед ведром с запаренными отрубями, жеманно поглаживая пятнистые от зелёнки и йода колени.