Река Мира - стр. 6
– Ты очень красивая, Ася. Но, понимаешь, в жизни быть красивой вовсе не обязательно. Главное – стать единственной для кого-то одного.
Эту истину я ясно запомнила, но поняла ее смысл гораздо позже.
***
Я уже писала, что наша семья была не очень-то дружной. У нас не было тихих семейных вечеров, мы не читали вслух книги друг другу, не играли в домино, не пили какао, сидя у камина, у нас и камина-то никогда не было.
Мы не смотрели вместе фильмы, не обменивались мнением о них. Не смеялись над общими шутками. Не ходили в походы с палатками. Мы даже не обнимались под бой новогодних курантов. Но все-таки наша двухкомнатная квартира, которая давно нуждалась в ремонте, была всегда теплой и родной. Она была крепостью для всех нас.
Большой черный пес Маркиз, которого отец в один дождливый день привел с улицы грязного и голодного, и которого мы сразу же полюбили, придавал уют нашему жилищу. У нас дома была особенная атмосфера, я думаю, она возникла, благодаря отцу и его творческой натуре.
Здесь легко дышалось, легко говорилось, легко жилось. Здесь на стенах висели картины, а на подоконниках лежала пыль, которую мы, две сестры, ленились протирать по субботам.
Квартира без ремонта, со старинным интерьером – она была не тем семейным гнездом, где царят мир, любовь и нежность. Мы все часто ссорились и скандалили друг с другом. Но это был наш общий секретный штаб, безопасное место, куда можно было прийти, поговорить или помолчать, побыть в одиночестве, укрыться от всего на свете.
***
– Убежим на денек в горы? – спросил отец, заглянув мне в глаза.
– А как же мама с Алисой? – спросила я.
– Они не хотят, я уже спрашивал, – грустно ответил отец, – одна твердит о клещах, а другая – о том, что завтра школьная вечеринка.
Он шел рядом со мной, светлые вихры трепал майский ветер, и его лицо казалось спокойным и счастливым. Я рассмеялась. С ним всегда было проще, чем с мамой.
На следующий день я встала по будильнику, оделась, наспех позавтракала, и выбежала из дома. Отец уже ждал. На заднем сидении машины сидел Маркиз.
Я села рядом с Маркизом, едва сдерживая радость от предстоящего приключения. Мы проехали пару кварталов и внезапно остановились у маленького двухэтажного дома. Отец натянуто улыбнулся в зеркало заднего вида:
– С нами поедет тетя Света. Надеюсь, ты не против?
– Как тетя Света? – переспросила я, округлив глаза.
– Она очень хотела, когда узнала, куда мы едем, – сказал отец, и голос его прозвучал виновато, – я не смог ей отказать.
Возмущение, обида, ревность сразу же заклокотали в горле – еще чуть-чуть, и вся эта жгучая лава выплеснется наружу. Он думает, что я буду делить его с этой “шалавой Светкой”, как называет ее мама? Как бы не так!
Я открыла рот, но не смогла вымолвить ни слова. Изо всех сил сжав кожаный ошейник Маркиза, я мечтала только об одном – не разреветься прямо сейчас.
– Деревце, ты ведь не против?
– Не называй меня так больше! Я не дерево! У меня есть имя! – рявкнула в ответ я, впервые меня разозлило это детское прозвище.
– Хорошо, Ася, не буду больше, – спокойно ответил.
Что-то оборвалось у меня внутри, словно меня только что страшно предали. Мне наплевать было на мать, но то, что он обманул меня – это было непростительно. Маркиз лизал меня в щеку, я оттолкнула пса, отвернулась к окну.