Рефлекс убийцы - стр. 22
Скорее всего, верно расшифровать краткую пантомиму ладошкой Архипов не сумел. Заподпрыгивал перед официантом еще выше, зашевелил губами, выманивая движениями обеих рук бабу Надю из номера.
Надежда Прохоровна проявила строптивость, скрутила из трех пальцев тугую дулю и показала ее беснующемуся Палычу.
Сей выразительный международный жест Архипов понял. Выругался в сердцах сквозь зубы, уставил кулаки по бокам на брючный ремень и, отвернувшись, помотал головой – что с вами сделаешь, Надежда Прохоровна!
Офигевающий от прыжков охранного шефа официант закрыл дверь. Бабушка Губкина склонила голову и прошептала в район воротника:
– Прием, Паша, прием. У меня все нормально.
К воротнику мягонького домашнего костюма бабы Нади Пал Палыч пришпилил микрофон. Каждое слово, произнесенное в комнате, Архипов слышал, беспокоиться ему было не о чем, так что чего он там в коридоре выделывал – его проблемы. У нас тут тишь да гладь, у бабушек «момент истины» назревает, и малолеткам здесь не место.
Генриетта Константиновна вернулась в гостиную; как и две минуты назад, присобирая подбородок, оглядела бабу Надю…
– А я ведь сразу догадалась: не просто так уютная бабушка в коридоре с вязаньем устроилась… Вы ведь, Надежда Прохоровна, не столько носок вязали, сколько за нашей компанией приглядывали. Так?
Надежда Прохоровна не стала отрицать. Поворочалась немного, подлаживая руки под вздыхающей грудью, и продолжила терзать «допрашиваемую» «всевидящим оком».
– Понятно, – наклонила голову Разольская. – Так я и думала. – Вскинула на ровесницу глаза, усмехнулась. – Арестовывать меня пришли?
– Поговорить, – заговорила наконец-то «всевидящая» сыщица.
– Это обнадеживает, – кивнула Генриетта и села в кресло перед накрытым для завтрака столиком. – О чем будем говорить?
– О том, зачем ты вчера чашечки с кофе переставляла, – сразу переходя к привычному обращению на «ты», сказала баба Надя. – Я это видела. Пока все за циркачом смотрели, ты чашечки переставляла.
– Переставляла, – согласилась Разольская. – Но ничего в них не добавляла.
– А зачем крутила по столу?
Совершенно оправданный вопрос снова заставил Разольскую ядовито усмехнуться:
– Арно приказал.
Здрасте-здорово. Опять причуды начались.
Надежда Прохоровна посмотрела на напряженно прислушивающуюся к их разговору собаку: Арно чутко прядал ушками, перебирал тонкими лапами. Умной собачонке не нравился хозяйский тон. Настораживали некие нотки.
– Считаете меня сумасшедшей? – догадливо поинтересовалась Генриетта. – Считаете, совсем старуха сбрендила, раз выполняет собачьи приказания? – горько скривила лицо, наклонила голову набок. – А зря. Арно поумнее многих двуногих будет. Он меня охраняет.
Понимаете, Надежда Прохоровна, – ох-ра-ня-ет. Я не зря везде ношу с собой собачку, Арнольд мой маленький бодигард. Он обучен замечать чужие или непривычные запахи на моих вещах. И кажется, – Разольская невесело усмехнулась, – вчера он снова выполнил свою задачу – спас мне жизнь.
– Тебе спас жизнь? – неуверенно переспросила баба Надя.
– Да, мне, – очень серьезно подтвердила Генриетта Константиновна. – Когда мы с ним вернулись к столику от иллюзиониста, Арно наморщил нос на мою кофейную чашку. Я ее отставила. Понимаете – не переставила, не поменяла с Мишиной местами, а отставила. Миша уже выпил свой кофе, я просто взяла его пустую чашку, поставила перед собой, и все. Все, понимаете?