Речные заводи. Том 1 - стр. 4
И вскоре после этого все разошлись на отдых.
На следующий день, поднявшись до рассвета, монахи согрели воду и, приготовив благовонное омовение, пригласили Хун Синя помыться. Хун Синь облачился в новую одежду, на ноги надел соломенные туфли, позавтракал постной пищей, взял императорский указ и закинул за спину желтую шелковую котомку. Затем, взяв серебряную курильницу, возжег благовония.
Монахи проводили Хун Синя к горе и там указали тропинку, по которой ему надлежало следовать дальше. Расставаясь с Хун Синем, монахи напутствовали его следующими словами:
– Раз уж вы, господин военачальник, решили спасти народ, то пусть ничто не остановит вас на вашем пути. Неуклонно идите к вашей благородной цели.
Расставшись с провожающими, Хун Синь призвал на помощь милость неба и стал подниматься в гору. Так он шел некоторое время по извилинам горной тропинки; на крутых склонах ему часто приходилось цепляться за лианы и другие ползучие растения. Пройдя два или три ли10 и оставив позади несколько горных перевалов, Хун Синь почувствовал, что ноги у него ослабели и он не в силах больше двигаться. Тогда он подумал: «Я один из почитаемых при императорском дворе сановников, в столице я уставал даже когда спал на мягкой постели и ел из драгоценной посуды. Как же я измучаюсь, поднимаясь на такую гору в этих соломенных сандалиях! И подобные мучения я вынужден терпеть лишь для того, чтобы узнать, где находится какой-то наставник!»
Пройдя еще шагов пятьдесят, он остановился и расправил плечи, чтобы перевести дух, как вдруг из лощины налетел сильный порыв ветра. Раздалось громовое рычанье, и из чащи соснового леса выскочил огромный тигр с белым пятном на лбу и глазами навыкате. Хун Синь перепугался и с криком «ай-я!» повалился на землю. Тигр приблизился к Хун Синю, обошел его кругом и с громким рыком умчался в горы. Хун Синь, лежа под деревом, стучал зубами от страха, сердце его учащенно билось, тело онемело, а ноги ослабели, словно у петуха, побитого в петушином бою. Он лежал и беспрерывно стонал, охваченный страхом.
Немного погодя Хун Синь поднялся с земли, подобрал курильницу, зажег еще несколько курительных палочек из императорских кладовых и снова двинулся в путь, решив во что бы то ни стало разыскать наставника. Сделав еще шагов пятьдесят по тропинке, он снова принялся вздыхать и сетовать на свою судьбу:
– Поручение императора заставляет меня переживать такие страхи…
Не успел он произнести этих слов, как опять поднялся сильный ветер, вокруг распространилось омерзительное зловоние. Хун Синь стал оглядываться и вдруг услышал шипение: из зарослей бамбука выползла громадная змея с белыми пятнами, толщиной ведро.
Тут Хун Синя обуял ужас. Он отбросил курильницу и с воплем: «Ну, теперь я погиб!» попятился и свалился у выступа скалы.
Змея быстро подползла к нему и, свернувшись кольцами, уставилась на Хун Синя глазами, сверкавшими желтым светом. Широко раскрыв свою огромную пасть и высунув язык, она обдавала его ядовитым дыханием.
У Хун Синя от страха душа ушла в пятки. Змея еще некоторое время смотрела на него, затем, извиваясь, поползла прочь и вскоре скрылась. Когда она исчезла, Хун Синь поднялся на ноги и воскликнул:
– Еще счастливо отделался! Ведь я чуть не умер от страха!
Тут он увидел, что все его тело покрылось пупырышками, словно от холода, и принялся ругать монахов: