Рецепт счастья - стр. 30
Мыском ноги Дженни подцепила и перевернула то, что некогда было деревянным ящиком для папок. В нем она хранила все свои тетради. Как только Дженни научилась писать, она записывала все свои секреты, все свои девичьи мечты, все свои мысли в тетради на кольцах и складывала их в этот ящик. От них остались почерневшие страницы, легко рассыпающиеся при малейшем касании. Некоторые страницы сохранились, но промокли от воды из пожарного шланга.
«Как же я теперь вспомню, – подумала Дженни, – как я вспомню девочку, которой была когда-то?»
Стоя посреди разрушенного дома, единственного, который она когда-либо знала, Дженни приказала себе не расстраиваться из-за каждой потерянной вещи. Это глупо. Ведь если она будет оплакивать каждую мелочь, то это продолжится вплоть до Страшного суда. Дженни запустила руку в карман, где лежала коробочка с таблетками. Этим утром она купила новую. Держись, приказала она себе, а потом взглянула на Рурка Макнайта, и ее охватило незнакомое, странное чувство. Надежность. Безопасность. Более того – слабый лучик надежды. А ведь ей даже не пришлось принимать таблетку.
Дженни не знала причины этих чувств. Рурк просто стоял и смотрел на нее так, словно готов был броситься ради нее под поезд, если это потребуется. И Дженни верила ему. Она ему доверяла. Чувствовала себя в безопасности рядом с ним. И это делало ее в одинаковой степени самой мудрой и самой глупой женщиной в городе.
Дженни отвлек звук мотора. Она повернулась и увидела, как из серебристого «лексуса» вышла Оливия Беллами и теперь быстро направлялась к ней. Красивая блондинка в дизайнерских ботинках и украшенной вышивкой куртке, она походила на тех женщин, с которыми обычно встречался Рурк. Лишь с одним отличием: Оливия обладала умом.
– Дженни. – Оливия обняла ее и отступила на шаг. – Мне только что сказали. Слава богу, с тобой все в порядке. – Она в изумлении посмотрела на то, что осталось от дома, и добавила: – Мне так жаль.
– Спасибо, – ответила Дженни, чувствуя неловкость. Они с Оливией были единокровными сестрами, но толком не знали друг друга. Первый раз встретились прошлым летом, почти случайно. Оливия приехала из Нью-Йорка привести в порядок летний дом семьи Беллами, расположенный высоко в горах на берегу озера Уиллоу.
Узнать, что они обе дочери Филиппа Беллами, было… сначала поразительно, а потом неприятно. Дженни была результатом увлечения молодости, Оливия родилась от женщины, с которой Филипп состоял в браке, а позднее развелся. И теперь Дженни и Оливия все еще свыкались с мыслью о том, что они сестры. В отличие от веселых близняшек из фильма «Ловушка для родителей»[4], Дженни и Оливии приходилось продираться сквозь дебри непонимания.
– Нужно было сразу же звонить мне! – возмутилась Оливия. Она бросила быстрый взгляд на Рурка. – Привет, Рурк, – и снова повернулась к Дженни: – Почему ты мне не позвонила?
– Я… э-э-э… когда случился пожар, я была в пекарне, а потом… – Дженни вдруг почувствовала себя виноватой. Она не знала, как вести себя с новообретенной сестрой. – Потом началась такая суета. Можешь себе представить.
– Прошу прощения, – извинился Рурк. Его позвал начальник пожарной охраны, и он отошел в сторону.
– Я не могу представить, – возразила Оливия и взяла Дженни за руку. – О, Дженни! Я хочу помочь. Что я могу сделать? – Оливия, казалось, была в искреннем отчаянии. – Я готова помочь. Всем, чем могу.