Рецепт на тот свет - стр. 34
– Что за праздник, ваше сиятельство?
– Журналы из столицы прислали. И среди них, вообрази, новый! Карамзин наконец выпустил первый номер «Вестника Европы»! Мы уж пролистали. Там и серьезные статьи – письмо Альцивиада к Периклу из Архенгольцевой «Минервы», про французскую революцию, и про женские парики!
– И трогательная история про майора Андре, – добавила Тараторка. – Иван Андреич, Бог с ним, с Периклом! Вы нам про майора Андре и его невесту почитайте!
– А для меня – анекдоты о Бонапарте, – молвил князь. – Продегустируем новый журнал! Егорий, что же кушанье?
Дворецкий Егор Анисимович дал знак для прибытия большой фарфоровой супницы.
После обеда Варвара Васильевна подошла к Маликульмульку.
– Я завтра в Благовещенский храм поеду, оттуда в школу, будешь меня сопровождать, – сказала она.
Маликульмульк вздохнул – обед у священника ничего хорошего не сулил. Вряд ли что будет вкусно, так это полбеды – еще и порции отмерят махонькие. После такого обеда – бежать в ближайший трактир, благо их у Гостиного двора немало, и обедать заново!
Пришло на ум, что надо бы не забыть во время визита княгини в школу договориться об экзамене для маленьких Дивовых. И тут же вспомнилась Анна. Лелюхин обещал ее поискать, расспросить кучеров и обозных мужиков, да вот все никак не пришлет даже записочки. От Гринделя тоже вестей нет, из управы благочиния – ни звука, хотя они отлично знают, что о следствии по делу смерти старого аптекаря Илиша нужно докладывать в Рижский замок…
– Ваше сиятельство, – сказал Маликульмульк, подойдя к князю. – Не нравится мне, что полиция до сих пор не сообщила, нашлись или не нашлись свидетели, видевшие отравителя.
– И что ты предлагаешь?
– Я дойду до управы благочиния и напомню им. Это быстро – шагов семьсот, не более. Заодно пройдусь после сытного обеда, оно мне полезно…
Князь рассмеялся – вспомнил Зубриловку, где «послушай-ка братец» мог после обеда прилечь на диван, что и впрямь полезно для здоровья, а встать лишь к ужину.
– Ступай, – ответил он. – И управься за полчаса.
Особой радости Карамзин не доставил.
Маликульмульк изучал его журнал ревнивым взором. Дегустировал… De gustibus non est disputandum…
Это было издание нового времени – без всякой сатиры, зато с множеством статей из европейской истории, а политику так вовсе выделили в особый раздел. Карамзин понял, что надобно просвещенному читателю, желающему ощущать себя европейцем. Маликульмульку казалось, что он пятнадцать лет назад тоже это отлично понимал, только он не вставлял на каждой странице слова «Европа».
Былой соперник одержал окончательную победу – именно тем, что отказался от всякой критики, от язвительных споров, от азарта. Он создал журнал просветительски-умиротворяющий и обреченный на успех. Стало быть, острая и пламенная журналистика сему государству не нужна… пусть…
Какой странный путь – от комической оперы «Кофейница», в которой юный сочинитель восстал против барынь-самодурок, продающих крестьян своих в рекруты, до комедии «Пирог», которую, уж верно, одобрил бы господин Карамзин – настолько она выйдет мила, забавна, нравоучительна и беззуба! Ежели, конечно, хватит мужества дописать ее до конца.
Порох кончился, воевать нечем, ну так хоть повеселимся. «Подщипа» – последняя вспышка, ярчайшая, но кто эту «Подщипу» видел, кто ее знает? Несколько знакомцев переписали, поклявшись, что далее эта крамола не пойдет. Очевидно, «Подщипой» с ее иронией, сатирой, дерзостью завершился век восемнадцатый, а «Вестник Европы» – первый гонец века девятнадцатого, благонравного и цивилизованного.