Ребус - стр. 21
Следующая страница содержала два дела за следующий год. Первая смерть – Эронн Ребус, мальчик четырех лет, внук Обионна Ребуса. Убит чайками.
– Чайками, – глухо повторила Андра, хмуря тонкие желтоватые брови.
– Да, летучими крикливыми псинами, которых по ошибке классифицируют как птиц. Чайки клевали ребенку лицо и гнали к обрыву, он упал и разбился. Следующая – его бабка Цоломма Ребуса, в девичестве Вегруса, в этот же год. Тут скучно – заварила себе не те цветы, отравилась и умерла. Переворачиваем – и тут у нас кончина Тейлы Ребусы, в девичестве Пелеи, матери Эронна, убитого чайками. Поскользнулась, упав лицом сковороду с кипящим маслом, в котором варились устрицы. Доподлинно известно, что она в жизни ничего никогда не готовила, она была из богатой семьи и вышла замуж за человека из диаспоры. Последний представитель фамилии – последний год – очередная страница.
Страницы зашуршали, и Дитр обнаружил, что сюда Ралд с какой-то целью приложил репродукцию портрета покойного ныне Урномма Ребуса – белокожего чернокудрого человека с точеным лицом.
– Неплох, – прокомментировала одна из женщин.
– Серебряный стандарт, – ответил Ралд. – Тест на гралейца – кто знает, что такое серебряный стандарт?
Антрополог изобразил молчаливую иронию, за него ответил Коггел:
– Идеальная совокупность телесных факторов знатного человека. От кончиков волос до всех прочих кончиков и концов.
– А почему серебряный, а не золотой? – поинтересовался Дитр.
– Потому что серебро, – сказала Виалла, – идеальный металл. Он всегда белый, в отличие от золота, которое может быть красным или желтым, и серебро надо постоянно чистить – то есть совершенствовать. Мать очень любит твердить про серебро, – молодая женщина недовольно скривилась.
– Ну так вот. Этот безупречный по гралейским меркам дворянин, хоть и живущий за пределами сословных привилегий, однажды решил войти в анналы идиотских смертей.
Урномм Ребус совершил весьма странное самокончание, бросившись на одну из декоративных пик с гербом, которыми был увенчан забор поместья. Из полицейского доклада года тысяча был подробно описан порядок действий Урномма Ребуса – как он соорудил трамплин из деревяшек (хотя обычно он работал руками лишь когда принимал корреспонденцию или зажигал папиросу) и прыгнул грудью на забор. Он кончался долго, но тихо: не кричал, и никто из прислуги, соседей или прохожих не слышал, как умирает на заборной пике с гербом Урномм Ребус.
– Проблудь всемирная, – пробормотал Дитр.
– Я ж говорил, вам понравится, – довольно произнес Ралд, отпивая из своего бокала. – Да, полиция обращалась в диаспору, да, те сказали, что действительно на границе жила семья Ребус, но все они мертвы. А никто не узнавал, как именно они кончили свой телесный путь, а между тем история занимательная. Ничего не напоминает?
– А сколько тогда было?..
– Он учился в институте – на теории всемирных сил. Запоминаем серебряный стандарт, отпиваем вина и готовимся перевернуть страницу. Не переворачиваем! Доктор, – обратился он к душевнику, – составьте примерный телесный портрет маньяка.
– Какого? Ребуса?
– Любого. Даже не портрет, а самые часто встречающиеся телесные черты.
Душевник-криминалист почесал лысину, припоминая.
– Железный Живодер, которого поймали в год восемьсот восемьдесят два, имел вздернутую губу. Охотник на Голос – тот тип, что серийно насиловал глашатаев их же рупорами, имел деформированные гениталии. Жабий Глаз, убийца шахтеров, – никаких уродств, но довольно невзрачный, низкого роста, в детстве его шпыняли, и он полюбил здоровых мужиков, точнее, истреблять здоровых мужиков. Почти то же самое с Гарлом-Кровопийцей, скошенный подбородок, но в меру…