Ребус - стр. 17
На пешеходной части между двух проездных – экипажной слева и легкой железнодорожной справа, по которой возили солдат на учения и на задания, – столпились люди, некоторые из них пели. Оказалось, там поставили механический манекен, который играл на рояле. Манекенами ведал старый господин, он был тут же и протирал коллекцию цилиндров.
– Умеет играть разные мелодии, – восторженно заговорили женщины.
– А можно мы следующие? – спросила старика Виалла. – Мы только что прибыли из столицы, идем в наше отделение. Никто не против, если мы влезем без очереди?
– Ну раз вы только с поезда, то давайте! – отозвался какой-то военный в форме стрелка Серебряной Черты. – Правда, если б кто-то из ваших мужчин попросил, мы бы отказали.
– Рожа гралейская, – прошептал Локдор.
– Какую мелодию поставить?
– На ваш выбор, – ответил Дитр.
Старик посмотрел на него странными стеклянными глазами, каких не бывает у здоровых людей. Он оглядел всю их группу, и губы его беззвучно шевелились. Не глядя, он потянулся за цилиндром и вытащил один. Он деревянно подошел к манекену и принялся вытаскивать прежний цилиндр и прилаживать новый. Покрутив ручку, он отошел и уставился в землю.
– А он не станет фиксировать по-новому руки у манекена? – прошептала связистка.
– Манекен и без него разберется, – ответила ей Виалла, – гляди!
Руки манекена поменяли положение и замахнулись в точности над нужными ему клавишами. Механизм заиграл бодрую и веселую мелодию. Коггел с Виаллой и еще несколько человек захлопали в ладоши и принялись подпевать. Кто-то пел на варкском, кто-то на гралейском, его тут знали многие, потому как гралейцев среди военных было много. А Дитра светлая песня о боевом товариществе и любви к родине ввела в болезненный ступор. Ему вдруг сперло дыхание, а южный промышленный воздух, и без того наполненный копотью и пылью, и вовсе перестал проходить в ноздри. Дитр попятился, еле шевеля губами. Люди пели:
Дитр оглянулся в поисках хоть одного понимающего лица и нашел лишь морщину на переносице Эстры Вицы, которой тоже стало не по себе.
– Ты… ты видела? – он кивнул на старика.
– Да. Он странный, да еще и песня, ох, не нравится мне это.
– Он же в Акке! Его только что там видели!
– Ты еще не привык, что он умеет очень быстро перемещаться, а то и вообще находиться в двух местах одновременно? – свистящим от возбуждения шепотом ответила глашатай. – Ждем мразину в гости, Парцес!
Песня закончилась, и люди зааплодировали. Старик поднял голову и уставился сразу на всех и ни на кого. Дитр прокашлялся, готовясь высказаться, но глашатай снова задергала его за рукав.
– Я очень признателен вам за мелодию, – сказал он, – и прошу передать… Да чего?! – прервался он, потому что глашатай уже начала откровенно тыкать его под ребра.
– Никаких высказываний в адрес террористов без согласования с глашатаем, Парцес, – прошептала она ему на ухо. – Говори так.
Проинструктировав старшего помощника шеф-следователя, ответственного за группу по делу Рофомма Ребуса по агломерации Гог, Вица отпустила его рукав и отодвинулась. Дитр снова заговорил:
– Прошу передать господину, который одарил нас этой бесподобной в своей узнаваемости мелодией, что мы всегда готовы принять его за стаканчиком горького отвара и одарить горячим стальным поцелуем в лоб.