Ребенок от подонка - стр. 24

— Результат запечатан. Вскройте конверт, там все предельно ясно, – пояснил врач. — Но если есть какие-то вопросы, я готов пояснить.

Я сама вскрыла конверт, достала белый лист бумаги, и протянула его Камилю.

— Читай. Ты первый должен это увидеть, – заявила, смяла конверт, и позволила Марку сжимать-разжимать этот бумажный снежок.

Камиль сидит рядом, напротив врача, который что-то печатает на компьютере. А я улыбаюсь, ведь я знаю, как закончится этот день – мы еще раз навестим дедушку, и отправимся домой. И никаких сомнений больше не будет стоять между нами. Со временем я прощу Камиля за его предательство, ведь есть любовь, за которую стоит бороться.

— Ну? – спросила я через две минуты, отняв у Марка бумажный комок, который он пытался рвать, но у него ничего не получилось. — Кам, ты там роман читаешь? Результат на пару строчек.

— Я офигеваю от твоей наглости, – зло ответил Камиль. — Говорил же, что готов забить на результат. На, любуйся.

Он опустил бумагу на стол, и всадил по нему ладонью. Да так громко, что я вздрогнула. Встал, и быстро вышел из кабинета. А я, ничего не понимая, опустила глаза чуть помявшуюся бумагу с результатами.

Марк заревел от звука захлопнувшейся двери. Я обмерла. Белый лист прямо передо мной, врач смотрит с сочувствием.

— У вас есть какие-то вопросы? – спросил мужчина.

Мы могли получить результат по электронке. Могли приехать за распечаткой, и вскрыть дома. Но мы предпочли открыть результат при враче. Хотя мы могли, как предлагал Камиль, развернуться, и уйти.

Но я так хотела доказать! Так хотела!

— Софья Дмитриевна?

Я покачала головой, и потянулась к бумаге с результатами, продолжая нервно укачивать Марика. Буквы, цифры перед глазами прыгают, расплываются, сливаются в серое марево.

Лишь через минуту я поняла, вчитавшись в проценты, что Камиль – не отец Марка. Добил меня напечатанный красным вывод: отцовство практически исключено.

— Это как же? – прошептала я, и подняла глаза на врача. — Я не понимаю!

— Вам расшифровать результат?

— Нет, – нервно воскликнула я. — Я не понимаю, как такое может быть. Почему здесь указано, что Камиль – не отец?

— Вероятно, потому что другой ваш партнер – отец ребенка, – спокойно, даже участливо ответил мужчина. — Может, воды? Успокойтесь, Софья Дмитриевна, жизнь на этом не заканчивается.

В висок выстрелило болью.

Камиль – не отец Марка. Но… как? Как такое может быть?

«Никак, – я заставила себя дышать спокойнее. — Никак, потому что результат этого теста куплен»

Я не была ни с кем, кроме Камиля. Может, со временем бы и нашла другого, если бы он не вернулся, но мне не до того было, с младенцем на руках. А когда мы вместе были, я на других даже не смотрела, только на него. И я ни разу не напивалась на редких вечеринках, на которых бывала, чтобы не помнить после бурной ночи, что у меня было, и с кем.

Значит, это Лаура.

Разумеется, она вызнала про тест. Сначала накрутила Камиля, что я – гулящая, и накрутила так, что он поверил. Уверена, что она знает, что я у Камиля живу, даже если он ей об этом не говорил. И про тест знает. Вот и результат.

— Все понятно, – выпалила я, и поднялась со стула. — Вам должно быть стыдно!

Марк замолчал, услышав мой сердитый голос, пожалуй, впервые. Притих. Я направилась к выходу.

— Софья Дмитриевна, о чем вы? – кинул мне в спину врач. — Почему стыдно должно быть МНЕ?