Ребёнок от босса - стр. 37
Рука машинально тянется к подвеске на шее. Вчерашний подарок Максима.
Ярко-красный рубин, обрамленный россыпью брильянтов. Шикарно - ничего не сказать, но… Я все еще помню острое чувство разочарования, когда открыла бархатную коробочку. Я до последнего была уверенна, что там кольцо. Зачем мне все эти брильянты?
Я была бы в тысячу раз больше рада простому, серебряному, помолвочному ободку.
Удивлённо перевожу взгляд на закрытую дверь спальни. На мгновенье кажется, что я отчётливо слышу голос Мансура Шамилевича. Резко принимаю вертикальное положение. Боже! Не умытая, не причёсанная… Бросаюсь в ванную комнату, прилегающую к спальне. Наспех чищу зубы и провожу несколько раз расчёской по волосам. Все, что мне остаётся, это метнуться к шкафу и быстро надеть пижаму.
Через минуту на мне уже лёгкие шёлковые брючки и рубашка нежно–небесного цвета. Раздосадовано смотрю вниз. Ноги босые. Отдёргиваю себя. Я же дома, имею право! Сейчас заварю чай. Кажется, осталось ещё полпирога с малиной – тот, который мы с Максимом купили по пути домой, заехав в большой новый супермаркет напротив его фирмы. Нервно перекидываю каскад блестящих белокурых волос на плечо, но когда хочу уже переступить порог, прирастаю к полу от услышанной откуда-то из глубины коридора фразы:
— Ты не женишься на ней, Максут. Только через мой…
Испуганно делаю шаг назад. Меня будто с размаху ударили в солнечное сплетение.
Сердце пропускает несколько ударов, а затем бросается в галоп. Не слышу ответа Максима. Либо он говорит тихо, либо я ещё оглушена тем, что услышала. Машинально прижимаю пальцы к вискам.
Язык немеет, на кончике четко ощущается горечь.
Мансур Шамилевич повышает тон. В его голосе слышно раздражение:
— Зачем жениться?! Красивая девушка, очаровательная, не спорю, сын, – выдержав паузу, добавляет: - Сними ей квартиру. Пусть рожает. Я рад этому ребенку не меньше твоего.
Приживаю ладони к ушам, в глазах темнеет. Мансур Шамилевич ведёт обо мне речь так, как будто я - бесчувственный инкубатор. Породистая кобыла, не более. Недостойная партия на роль жены Садулаева Максута Мансуровича.
«Сними ей квартиру. Пусть рожает…» - звенит в ушах нетерпящий неповиновения тон.
Больно. Гадко. Мерзко! Так и хочется крикнуть: за что?!! Не замечаю того, как сильно сжимаю ручку двери, пока костяшки пальцев не пронзает острая боль.
Она не идет ни в какое сравнение с той, что жжет мою душу адским пламенем, лижет танцующим языками лихорадочно стучащее сердце. Лечу прямиком в ад, куда отправил меня старший Садулаев своим презрительными словами. Трясу головой, словно стараясь стряхнуть с себя пелену забвения.
— Нет, Максим! – вновь слышу голос Мансура, пробирающийся словно сквозь заложенные ватой уши. — Ты женишься на Юсуповой Мирьям. Сделаешь ей ребёнка - наследника, а потом можешь делать все, что захочешь. Например, встречаться со своей… балериной.
«Балерина» звучит так презрительно, будто ему невыносимо произносить это слово вслух. Словно оно оскверняет все вокруг одним только своим звучанием. Меня сковывает липкий страх. Не слышу ответа Максима.
Почему он молчит?! Почему не защищает меня, нашего ребёнка и нашу любовь?!
— А если девчонка вздумает строить карьеру? Поверь, она этого захочет. Они все такие… эти балерины. Танцульки одни на уме. Воспитаем сами… - доносятся обрывки фраз отца Максима.