Ребёнок от босса - стр. 3

Осознание этого на секунду делает меня почти счастливой.

Глупая! Какая же я дура!

Время идёт, а я по-прежнему не могу избавиться от зависимости к этому деспотичному властному мужчине, который ни во что меня не ставит. Я тону в глубоких, словно океан, синих глазах.

Тогда я ещё думала, что любимая и единственная для него. Но, как-то это чаще всего бывает, сказка быстро закончилась.

Жестокая правда шквалом обрушилась на мою доверчивую раскрытую ему навстречу душу.

- Максим, – произношу срывающимся голосом, - мы…

Мускулы Садулаева напрягаются. Дельтовидные мышцы отчетливо прорисовываются под тканью фирменной футболки.

- Нет никаких «МЫ», - цедит он в бешенстве, топя меня в бескрайних холодных водах своих синих глаз. - «НАС» ни стало ровно в тот момент, как ты убила моего ребенка.

Больше года назад

— Браво!

В ушах стоит пронзительный гул оваций. Боже, я это сделала! Смотрю гордо в зал городского театра, забитого зрителями. Мне все еще не верится. Хочется ущипнуть себя, чтобы понять, что это не сон. Улыбаюсь, когда вижу, что несколько человек аплодируют стоя.

Прижимаю к губам ладонь. Плечи мелко дрожат. Делаю последний реверанс, почти плача сквозь улыбку. Ещё одна вершина покорена!

Пусть и не большая, но одна из самых серьезных на моем пути. Ничего не могу с собой поделать… Ищу взглядом среди гостей театра ЕГО.
Максим не пришёл. Это рождает привкус горечи во рту. В душе поднимает голову разочарование. Наверняка нашлись дела поважнее, чем смотреть как кто-то «задирает ноги».

Сглатываю подступивший к горлу ком и упрямо приподнимаю подбородок. Ничто не испортит мое настроение.
Сегодня мой триумф!
Спешу к ярко-красному театральному занавесу. Внутри что-то дрожит, нарастая, словно снежный ком.

Как бы я себя не обманывала, но вынуждена признаться себе: я расстроена, что Максим не пришёл.

Резкий приступ тошноты заставляет на мгновение прикрыть глаза и даже покачнуться.

Я успеваю упереться ладонью в стену, когда резкий приступ боли в низу живота обрушивается на меня, словно большой безжалостный кулак великана. С губ срывается жалкий болезненный стон.

Лоб мгновенно покрывается холодной испариной. Но, когда я вижу Катьку Наумову, что появляется из-за угла, стискиваю зубы и выпрямляюсь.

— Так себе станцевала, - заявляет она с ходу, как только оказывается напротив меня. - Могла бы и лучше, - брюнетка нарочито громко фыркает, выказывая ядовитое призрение.

Я слышу оценку Катьки про мой «халявный» по ее «профессиональному» мнению пируэт как сквозь плотную вату, которой забиты уши. Она считает, что мой танец холоден и лишен эмоций.

В какой-то момент девушка замолкает. Аккуратные тонкие брови «ползут» друг другу навстречу, сдвигаясь на переносице.

— Что с тобой?

Я лишь тяжело дышу, прикрывая глаза. Скрывать, как мне плохо и делать вид, что все в порядке, сил больше не остается.

Слишком тошно, почти невыносимо. Язык онемел, а низ живота будто дерёт острыми цепкими когтями хищная птица.

— Больно, - успеваю просипеть прежде, чем потолок начинает вращаться; пол уходит из-под ног.
Меня поддерживают руки соперницы, не давая завалиться назад.

— Макарова?! – полный неприкрытого страха голос Кати, врывается в ускользающее сознание. — Ангелина?

Свет в глазах меркнет и наступает полная темнота…

— Ангелиночка? Дочка, очнись!