Ребёнок от босса - стр. 26
— Что врач говорит? Переживаю, доча! — голос мамы слегка взволнованно дрожит, и я на секунду останавливаюсь, настороженно прислушиваясь к ее дыханию. — Ты у меня такая еще молоденькая.
— Мы на днях были на приеме, заключили договор с клиникой, — отвечаю абстрактно, потому что толком не знаю, что рассказывать — слишком маленький срок.
— Не могу понять, почему ты ничего не рассказывала про Максима? — удивляется мама, а затем мягко и ненавязчиво журит: — Не познакомила даже, а ведь он столько сделал для меня, Ангелиночка, — в голосе слышится едва заметная обида.
Ну а что? Мне надо было ее огорошить, накануне операции такой новостью? Да, может быть, кто-то бы так и поступил, но я решила на тот момент подождать возвращения родителей, пока Садулаев Максим Мансурович не взял все под свой контроль. К моему удивлению, мама не осудила и даже ни разу не упрекнула меня за расставание с сыном ее близкой подруги. Даже не спросила, что именно произошло с Димой и как мы к этому пришли. Будто до Максима и вовсе ничего и никого не было в моей жизни. Все оказалось так просто, а столько нервов потрачено впустую из-за боязни быть не понятой!
— Папуля рядом? — спрашиваю ради галочки, чтобы поддержать разговор, потому что и так знаю, что родители, словно попугайчики-неразлучники, всегда вместе.
С лёгкостью разделываю пласты говядины на кусочки нужного размера, складывая их в большую прозрачную ёмкость. Машинально заглядываю в рецепт, раскрытый на весь экран планшета. Все верно.
Сегодня я решила приготовить гуляш. Максим любит, чтобы на ужин обязательно присутствовал белок. Перед глазами, словно наяву появляется образ подкачанного мужского пресса без единого грамма жира. А руки… какие они у Максима сильные, рельефные.
Рядом с ним я чувствую себя настоящей Дюймовочкой, такой хрупкой, нежной, желанной… Мечтательно покусала губу. Только он умеет так смотреть: с такой любовью, которая хитро сплетается с нежным обожанием и трепетом.
Вопросительная интонация родительницы, выдергивает меня из мечтаний, которые свернули в другое русло, став сладостно-порочными.
— Как думаешь, милая?
Спохватившись, понимаю, что бессовестным образом «пропала» полностью в мечтах, прослушав все, что восторженно говорила мама вот уже несколько минут. Что-то про Москву и про отличное обслуживание и бесконечную благодарность к моему мужчине.
— Ой, мамуль, отвлеклась, — признаюсь, ощущая неловкость из-за разбушевавшихся гормонов, - повтори.
— Ангелиночка, солнышко, а Максим на много старше тебя? — слышу в голосе мамы, помимо праздного любопытства, настороженные нотки. Она, словно слепой, идущий на ощупь по опасной извилистой дороге, ожидающий впереди крутой обрыв, — ты не подумай я …
— Нет, мам, — успокаиваю родительницу, ловко справляясь с электрической перечницей. Супер штука! Раз и готово. — Всего на восемь лет.
Губы трогает легкая задумчивая улыбка, а ведь когда-то мне казалась такая разница в возрасте настоящей пропастью.
Слышу негромкое бормотание так похожее на молитву. Должно быть, мама боялась услышать другую цифру, намного внушительнее, озвученной. Папа тоже партизан, — по-доброму негодую, — мог бы и рассказать, что Максим у меня молодой и в старики уж точно ему рано записываться.
— Когда я уже поговорю со своим будущим зятем? — не унимается мама, но, по крайней мере, в ее голосе уже не слышится настороженных нот. Скорее всего, она решила, что восемь лет — вполне себе приемлемая разница. — Может, передашь трубочку, поздороваться?