Ребенок на заказ, или Признания акушерки - стр. 6

– Забудь об этой идее, – поправила себя Ноэль. – Это не для тебя. Ты общительна, но не открыта. – Один раз она уже говорила мне это, и такое описание меня встревожило.

– С Сэмом я была открыта, – возразила я.

– Да, – сказала она, – с Сэмом это было легко.

Она смотрела в темноту за окном, словно погрузившись в свои мысли. Я вспомнила, как она превозносила Сэма на поминальной службе. «Сэм умел слушать как никто».

Что верно, то верно.

– Мне так не хватает разговоров с ним.

Я посмотрела на кипу бумаг на полу. На степлер на столе. На чековую книжку Сэма.

– Мне его просто не хватает.

Ноэль кивнула.

– Ты и Сэм… мне не хочется употреблять выражение «родственные души», потому что оно избитое, и вообще я в это не верю. Но у тебя был исключительный брак. Он был тебе всецело предан.

Я коснулась пальцами клавиатуры его компьютера. Буквы «Е» и «Д» были затерты и выступали слабо. Кончиками пальцев я пробежала по гладкому пластику.

– Знаешь, ты можешь по-прежнему разговаривать с Сэмом, – сказала Ноэль.

– Ты что? – засмеялась я.

– Только не говори мне, что не можешь. Наверняка ты говоришь с ним, когда бываешь одна. Это же так естественно – сказать: «Черт возьми, Сэм! Ну зачем тебе нужно было меня оставить?»

Я снова взглянула на клавиатуру, боясь за свои шлюзы.

– Я с ним не говорю, честно, – солгала я.

– А могла бы. Ты могла бы рассказать ему, что ты чувствуешь.

– Зачем? – Я ощутила прилив раздражения. Ноэль любила навязывать свои идеи. – Какой цели я этим достигла бы?

– Нельзя сказать наверняка, что на каком-то уровне он не может тебя услышать.

– Но я-то знаю, что он не может. – Скрестив руки на груди, я раскрутила кресло в ее сторону. – По науке это невозможно.

– В науке постоянно совершаются новые открытия.

Я не могла сказать ей, что иногда за завтраком или в машине по дороге в школу слышу его голос так отчетливо, как будто он сидит рядом, и мне не раз приходило в голову, что он пытается найти со мной контакт. Когда вокруг никого не было, я вела с ним долгие громкие разговоры. Мне было приятно чувствовать его рядом. Я не верила, что люди из мира иного могут приблизиться к нам. А что, если они могут и он старается вступить со мной в контакт, а я не пойду ему навстречу? Но когда я разговаривала с ним, я все-таки чувствовала себя ненормальной, а я так боялась сойти с ума.

– Ты всегда боялась психиатрических проблем, как это было у твоей матери, – сказала Ноэль, словно читая мои мысли. Эта ее способность пугала меня. – Я знаю, ты больше всего этого опасаешься, но ты одна из самых здравомыслящих людей, каких я знаю. – Она встала и высоко вытянула над головой руки. – У твоей матери это было органическое поражение, – сказала она, снова опуская длинные тонкие руки. – У тебя такого нет. И никогда не будет.

– Шлюзы… – Я подняла на нее взгляд. Я не хотела, чтобы она уходила. – Я боюсь их открыть.

– Ты не утонешь, – сказала она, – это не в твоей природе. – Она наклонилась и обняла меня. – Я люблю тебя, и я от тебя на расстоянии всего лишь телефонного звонка.

Я протирала стойку, пока на ней не заиграли лучи от верхнего света. Только тогда я осмелилась снова взглянуть на нашу фотографию на холодильнике. В эту жаркую июльскую ночь Ноэль помогла мне во многом разобраться. Только одно чувство осталось у меня неподконтрольным: страх, что я не могу оказать помощь моей дочери.